Это оказался один из моих старинных амулетов, оставшихся от давно умерших хранителей. Использовав их для активации моего собственного амулета и уничтожения анимагов, я собрала все эти камни в шкатулку, и она всегда стояла на моем туалетном столике. Мара должна была запереть ее.
Я подняла камень, держа его двумя пальцами. Он был темно-синий, как грозовая туча, и зазубренный после своего последнего разрушительного действия. Но в ярком свете, лившемся из атриума, я разглядела едва заметную искру, крошечную пылинку сохранившегося совершенства в самой глубине погасшего камня.
Я дала банку Химене, положила камень на туалетный столик и наклонилась к своей фрейлине.
— Не так уж сильно болит, — сказала Мара. — Просто я не ожидала.
— Она храбрая, — сказала Химена. — Разрыв глубокий, и ей лучше не двигаться до прихода доктора Энзо. Мазь поможет увлажнить кожу.
Кто-то постучал в дверь, и, нетерпеливо дернув плечами, я поспешила в спальню. Охранник смотрел в глазок.
— Это мажордом, что-то срочное, — сказал он.
Он был как никогда не вовремя.
— Впустите его. — Я разгладила свои потертые штаны, пожалев что не нашла времени принять ванну и переодеться.
Мажордом пытался выглядеть элегантно, на нем был бархатный жилет поверх блузы с широкими манжетами. Но, как всегда, одежда на нем казалась слишком узкой, жилет обтягивал живот, как кожа барабан. Он склонился в куртуазном поклоне.
— Встаньте.
— Простите меня за вторжение, ваше величество. — Он взглянул на мою незастеленную кровать, заваленную манускриптами. — Я знаю, вы велели не беспокоить вас, но только что прибыла делегация от королевы Басагуана Космэ. Я поселил их в комнате для высокопоставленных лиц. Они выразили сильное желание увидеть вас как можно скорее.
Делегация от Космэ! Я надеялась, она прислала друзей, милых моему сердцу товарищей, которых я не видела со времен жизни в пустыне.
— Вы правильно поступили, оповестив меня. Проследите, чтобы их накормили и напоили. Я скоро буду.
Химена показалась в дверях, ведущих в атриум. В руке у нее все еще была мазь Мары.
Мажордом снова поклонился.
— Да, ваше величество. И раз вы готовы принимать гостей, может быть, мы могли бы обсудить ваше расписание? Несколько знатных дам готовы выполнять обязанности ваших фрейлин — у королевы должно быть больше двух прислужниц! И, боюсь, у вас увеличился список поклонников, его милость конде Тристан из Сельварики неустанно добивается вашей аудиенции. На Торговой улице вчера были беспорядки из-за нехватки пшеницы, поэтому мэр хотел бы обсудить с вами увеличение численности солдат там и в Ямах…
Я замахала на него рукой.
— Позже. Займитесь нашими гостями.
Он безропотно удалился. Я хмуро смотрела ему вслед, на сердце было тяжело. Еще один мятеж. Я решила снова позвать его к себе после приема делегации.
— Вам надо быстро принять ванну и переодеться, — сказала Химена.
— На ванну нет времени, — ответила я, направляясь к атриуму.
— Вы не можете сами одеться с такой раной!
Я выхватила мазь у нее из рук.
— Я нанесу мазь, а ты приготовь мое платье и развяжи корсаж. — Мазь была густая, коричневая, по консистенции нечто среднее между воском и финиковым джемом.
Химена положила руку мне на плечо и подняла с пола мое платье, которое уронила Мара.
Я склонилась над Марой и двумя пальцами зачерпнула мазь.
— Не надо, Элиза, — запротестовала Мара. — Вы моя королева. Вам не следует…
— Перестань. Мне мазать саму рану или вокруг?
— То и другое. Мазь дезинфицирует. Будет жечь, но… Все нормально, если вы хотите подождать…
Я начала мазать рану, и Мара зашипела от боли.
Кожа ее оказалась очень странной на ощупь, бугорчатой и жесткой, совсем не похожей на кожу. Но она была теплой, как положено, и так же кровоточила. Я осторожно помассировала кожу по краям раны, стараясь не замечать, как мазь смешивается с кровью. Я не позволяла себе чувствовать отвращение и думала, что Мара была ранена из-за меня. Она сделала это для меня.
Мара не издала ни звука, только запрокидывала голову назад и щурила глаза.
— Ваше платье готово, — сказала Химена.
Я похлопала Мару по плечу и пошла мыть руки. Химена быстро одела меня и повела к кровати. Рана мои еще недостаточно зажила, и я не могла наклоняться, поэтому она натянула мне чулки. Я тем временем вынула шпильки, державшие мои косы, и распустила волосы.