Через несколько минут сохатый замедлился и перестал скакать. Иван заметил, что у зверя нет одного глаза. Воспользовавшись затишьем в поведение Мрачного лося, он вытащил из сапога ножик и воткнул его сохатому в оставшийся глаз. Это вызвало новую волну ярости. Иван из последних сил держался на спине. Во время скачек, меч начал вылезать из туши. Ослепший зверь носился по лесу, врезаясь в деревья и спотыкаясь о их корни и валежник. Хватка Ивана ослабла и он слетел со спины скачущего зверя. Чтобы не попасть под копыта, Удалой быстро откатился за поваленное дерево. Зверь потоптался вокруг и отбежал подальше.
К Ивану подбежали Дубыня и Лиса.
— Он ослеп. Я выколол ему последний глаз, — Иван говорил тихо, чтобы не привлечь внимание лося.
— Обойдем его. Не будем рисковать.
Зверь топтался чуть поодаль, мыча и мотая головой. Из горба у него торчал, на половину вылезший, меч.
— Мой меч, мой Зверь…
Лиса скинула с плеча веревку, которую к этому моменту отвязала от дерева, сделала петлю и накинула ее на рукоять меча. Вместе с Дубыней они выдернули меч из туши лося. Зверь заорал и вновь стал метаться из стороны в сторону. Он пробежал в паре метрах от нашей троицы и убежал в сторону поляны. Через минуту они услышали крики оставшихся в живых культистов.
Отделавшись лишь царапинами и ушибами, они решили, не мешкая, покинуть это место и продолжить свой путь.
Они говорили о том, как важно избавиться от Мрака поскорее. Важность их миссии не возможно переоценить.
Лиса вела Дубыню и Ивана по лесу звериной тропой, узкой и извилистой. Она шла уверенно и быстро, как дикий зверек, который ходит этой тропкой каждый день. Ее путники не поспевали за ней, по этому ей, время от времени, приходилось останавливаться и дожидаться их, ведь они могли сойти с тропы и заблудится. В эти моменты, она, наверняка, поносила их в своих мыслях за то, что они такие не расторопные.
Лес становился гуще, тропа более труднопроходимой. Идущая впереди, Лиса ловко уклонялась от колючих кустов, вылезающих на тропу и подныривала под, низко свисающие ветки деревьев. Остальные же двое постоянно царапались о колючки и натыкались своими лицами на ветки. Дубыня, то и дело выдирал из бороды колючки, сопровождая все это грязными ругательствами.
Холмистый ландшафт усложнял поход. Тропа то резко уходила вверх по холму, то срывалась в резкий спуск. Что Дубыня, что Иван, несколько раз оступались и падали. Что для Лисы — легкая прогулка, то для Дубыни и Ивана — настоящее испытание. Довольно быстро эти двое вымотались и движение группы замедлилось еще сильнее.
Наконец, они решили остановиться, перевести дух и перекусить. Пока они грызли свои сухари, неподалеку проходил зверь. Через кусты и деревья они разглядели лося. Очко заиграло у всех троих. Увидев на голове у зверя рога, они расслабились — это не тот монстр. После короткого отдыха они продолжили путь.
Начало темнеть, когда троица вышла из леса к Мать-реке. Дубыня решил, что они заночуют прямо там, на каменистом берегу.
Лиса отлучилась обратно в лес, раздобыть дичи, на остальных был костер. Воевода выбрал место в ложбине, чтобы костер не было видно из далека, на всякий случай, где его и развели. Дубыня и Иван умылись холодной водой из речки и сели подле костра.
— Значит, ты в старые добрые времена, до всей этой хуйни, был воином на службе у Святогора? — спросил Дубыня.
— Да, — ответил Иван. Он и правда долгое время верно служил своему воеводе, а после его смерти стал гнусным разбойником.
— А кем раньше был ты? — побыстрее перевел тему Иван.
— Да простым смердом. У меня был земельный надел. Я выращивал овощи.
— Ты Лису хорошо знаешь? Кем была она в прошлой жизни?
— Охотницей и была.
— Ну да, кем была, той и осталось. А ты с тех пор неплохо поднялся, стал воеводой и помощником наместника в большом городе. Как тебе это удалось?
— Доблестно проявил себя в защите Пуп-града от разбойников и Мрачных.
Дубыня опустил голову и грустным тоном добавил:
— Я хотел бы остаться на своем месте, в своей избе, со своей семьей, но… нет больше у меня семьи.
— Твоя семья одна из многих, что сгинули во Мраке, — многозначительно сказал Иван.