Видя что кровавая резня складывается не в пользу его банды, толстяк занервничал. Он встал и, мотая головой, во всю глотку истошно заорал:
— Все кто есть, а ну сюда живо! Быстро все ко мне, ублюдки!
Но подмоги, на которую он рассчитывал, не было.
Остатки банды были добиты. Дубыня и Иван отделались незначительными ушибами и порезами. Прямо мастера воинского дела. Но, если честно, бились они с пьяным сбродом.
Толстый было подумал схватится за свою саблю, да что было бы толку. Он затараторил, заикаясь:
— Ладно, ваша взяла, я сдаюсь. Вы же пришли за жрецом, вон, этот черт, под телегой заныкался.
Лиса, появившаяся позади толстого, одним быстрым движением перерезала ему горло от уха до уха. Кровь брызнула фонтаном. Толстый упал на землю, захрипел и забулькал. Он попытался зажать рану руками, бесполезно. Жизнь покидала его сквозь толстые пальцы мощным пульсирующим потоком. Очень скоро он затих и перестал подавать какие-либо признаки жизни.
— Где ты пропадала? Ты пропустила самое веселье, — блеснул сарказмом Иван.
Лиса посмотрела на Ивана и молча вытерла лезвие ножа.
— Здесь еще кто-то есть? — спросил запыхавшийся Дубыня Лису.
— Живых нет, — ответила Лиса.
В домах было еще несколько разбойников. Кто спал, кто трахался. Лиса в тихую, не привлекая внимания, перерезала им всем глотки.
— Эй, ты, — обратился воевода к дрожащему от страха псевдожрецу, притаившегося под телегой, — живо, вылезай от туда. Где корова, мразота?
— Приведу, приведу, — сказал жрец, вылезая из укрытия. — Она, тут, не далеко. Я быстро схожу.
— Я тебя провожу, — Дубыня не собирался упускать его из вида. Лживый ублюдок сбежит при первой возможности.
— Прошу не убивайте меня, — молил жрец воеводу. — Я пытаюсь выжить в этом суровом мире. Ее шкет был обречен. Не я его погубил. Я воспользовался ситуацией. Кто вы такие, чтобы меня осуждать?
Ивану знаком такой ход мысли. Он также оправдывал свое участие в разбоях и ограблениях. И по отношению к Ивану вопрос интересный. Имеет ли право он его осуждать? У самого ведь рыло в пуху. Что ответил воевода жрецу, Иван не расслышал. Учитывая то, что Дубыня вскоре вернулся только с коровой, в живых жрец не остался.
Когда троица вышла из хутора, Дубыня поравнялся с Иваном и тихо спросил:
— Так что было в письме?
— Не скажу, отвали.
Помимо коровы троица заимела еще кое-что. Иван, Дубыня и Лиса долго осматривали и крутили в руках предмет, который нашла охотница у разбойников на хуторе. Она описала его как беспламенный факел. Вещь была похожа на рукоять меча из гладкого материала, не похожего ни на дерево, ни на металл. На конце расширение с плоской стеклянной крышкой. Перед этим расширением не большая круглая пипка, нажав на которую из стекла бил слепящий глаза свет (как вы поняли, это был ручной фонарь, обычная вещица для нас — неведомая хрень для них). Иван видел подобные штуки у лютовцев, разумеется, он это озвучивать не стал. Он слышал, как они называли эту штуку, но это тоже озвучивать не стал. Однако у лютовцев были вещицы и покруче, например, оружие, прозванное в народе «Гром разящий».
Странные вещицы, с уникальными свойствами, принцип работы которых в голове не укладывается, были редкостью и, соответственно, чертовски ценными. Многие готовы на все, чтобы обладать этими Неимоверными штуками (особенно Лютогост). У наших героев не было никаких сомнений, что факел, который им достался, был самый что ни на есть Неимоверный. Они зажигали и тушили свет, не понимая откуда он берется и куда пропадает.
— Беспламенный факел, вот так штуковина. В мире есть Неимоверные вещи, которые познать мы не в состоянии, — признал Дубыня, разглядывая фонарь. — Взять, например, моего друга Шиша, у него есть скатерть-самобранка. Выдает из ниоткуда любое блюдо, какое пожелаешь.
— В нынешнее время во истину бесценная хрень, — отметил Иван. — Я знал гонца из Первограда, у него были сапоги-скороходы. Шустрый был как черт, ни один конь не мог за ним угнаться. Он их никогда не снимал, и спал в них, и в баню ходил. Но от судьбы он убежать не смог, снял с него кто-то эти сапоги, вместе с ногами.
— У моего отца был знакомый егерь, у которого был плащ-невидимка.
— Каких только чудес не существует, — произнес воевода.
— Все это не сравнится с тем, что есть у нас, — охотница намекнула на Корону. — Нам нужно двигаться дальше.
Маша была приятно удивлена, когда увидела свою Зорьку. Она подбежала к корове и обняла ее за шею. Погладила по голове и потрогала рога.
— Зорька! Спасибо вам! Спасибо! — говорила она, чуть ли не прыгая от радости.