Сидящие за столом переглянулись. Да, возможно, со стороны, это выглядит нелепо и смешно, но вот что точно не смешно, так это подвергнуться Мраку.
Выйдя из избы, Иван снова отправился к мельнице. Придя на место, он лег на землю у могилы дочки. Будучи под хмелем, он лежал, глядя на звездное небо, погруженный в свои мысли. Одна из которых была успокаивающей, что и он, рано или поздно, окажется под землей. Ему захотелось спать. Он положил голову на холмик из свежей земли. Земля была теплая. Ему она даже показалась мягкой и уютной.
— Спокойного тебе сна, — прошептал он.
Иван уже начал проваливаться в сон, как услышал звук. Он не сразу понял что это наяву, что он еще не спит. Звук шел из-под земли. Шорох. Мычание. Слова. Когда до него дошло что он слышит, он в момент протрезвел.
— Какого хуя!? — витязь подпрыгнул и побежал к Казимиру.
— Что вы с ней сделали отвечай?! — кричал Иван на Казимира. Когда он ворвался к ним в избу, те уже собирались отойти ко сну. Спать они собирались в масках.
— Похоронили. Я же показал, ты же видел могилу.
— Блядь, как именно?! Что сделали с телом?! Вы сожгли ее?!
— Нет.
Иван ударился головой деревянную стену. Значит, она неупокоенная. Уже не жива, но еще и не мертва. Находится в пограничном состоянии. И будет находится в нем очень долго. Мрачные не умирают, как обычные смертные. Пока не истлеют полностью, до костей, не будет им покоя. Огонь — единственное средство избавить Мрачных от такой участи.
— Она лежала связанная, во избежание не приятных ситуаций. Для нашей и ее безопасности. Мы ждали тебя. Надеялись, что когда ты появишься, то скажешь, как поступать. Через несколько дней она затихла и перестала шевелиться. Мы подумали, что все — отмучилась, — рассказал Тихомир.
— Мрачных нужно сжигать! — стал объяснять Иван. — Я сам видел, как отрубленная голова продолжала моргать, а обезглавленное тело шевелиться. Видел, как отрубленные руки ползали. Они не умирают, хоть изруби их на мелкие куски. Даже так продолжают существовать и страдать. Только сожжение принесет покой этим бедолагам.
— Мы этого не знали. Те, кем одолевал Мрак, уходили из деревни. Мы их выгоняли и дело с концом. И что же теперь делать?
Пришлось эксгумировать Малушу. Иван на пару с Казимиром выкопали гроб (закопан он был не глубоко) и вскрыли его. Зрелище не для слабонервных и уж тем более не для родителей. Его маленькая дочь, превратившаяся в человекоподобного монстра, связанная по рукам и ногам, извивалась всем телом, пытаясь разорвать веревки. Красные глаза, не моргая смотрели на них, а губы шевелились.
— Па… па, — тихо проговорила она. — Папа.
У Ивана подкосились ноги и он едва не упал. Не такой он ожидал увидеть свою дочь, свою кровинку, после долгой разлуки. Он стиснул зубы и собрал всю свою волю в кулак, чтобы сохранить самообладание. Кто, если не он, должен избавить дочь от страданий.
Для большого костра нужно много древесины. Разломали упавшее крыло мельницы. Иван принялся крошить его, найденным в мельнице топором. Тихомир ему помогал, стараясь сделать все быстро. В самой мельнице тоже было много деревянного хлама. Получилась целая гора древесины. Они водрузили на эту гору не большой гробик, в котором лежала Мрачная Малуша.
Вспыхнул избавляющий огонь. Дерево разгоралось быстро. Веревки, сдерживающие Мрачную быстро сгорели и она освободилась. Разломала, разваливающийся от огня, гробик. Стала дергаться и махать руками, раскидывая горящие деревяшки.
— Жжется! Жар! — раздавался детский крик из огня. — Больно!
Крик дочери разрывал Ивану сердце. При этом он боялся, что она выберется из кострища. Если она оттуда выберется, он должен будет загнать ее обратно в пекло. Он отгонял от себя мысли о том, какую его дочь испытывает боль в этот момент. Ничего. Он делает ей лучше. Скоро ей полегчает.
Жар от огня был сильным. Иван не мог стоять вблизи. Он бегал вокруг, контролируя костер со всех сторон. Движения в костре прекратились и Ивану полегчало. Он еще какое-то время продолжал таскать из мельницы деревянные вещи, бочки и ящики. Продолжал поддерживать пламя.
Тихомир, выбившийся из сил, ушел домой, а Иван сидел до самого утра, наблюдая, как тлеют угли.
После той ночи Иван запил. Он набрал медовухи у Казимира и заперся в своей избе. Он напивался в слюни, пока его не отрубало. Он не видел сны. Приходя в себя он сразу продолжал пить. Так и жил, не трезвея ни на минуту.
На пятый день запоя к нему пришел Казимир. Витязь не хотел никого видеть, но ему открыл. Тот принес ему немного еды.