— Не стрелять! — крикнул Лютогост своим людям за дверью. Те послушались. Дырки в двери и стенах перестали появляться. — Я сам тут разберусь!
— Ты же Лютогост, так?
— А ты что за ушлепок?
— Я Дубыня из Нежной пурги. И я пришел расправиться с тобой. Ты изнасиловал, а потом убил мою жену, пока твои шавки грабили мой дом.
— А, ясно. Даже не буду пытаться вспомнить о ком речь, — с мерзкой пренебрежительностью сказал Лютогост. — Всех их не запомнить. Ну, и как ты собираешься меня убивать?
— Голыми руками, — прошипел Дубыня.
Воевода увидел, лежащее на столике у окна, Неимоверное оружие Лютогоста. Он успел схватить его раньше и тут же выкинул его в открытое окно.
— Без этой штуки на что-то способен?
— У меня позывной — «Лютый». Угадай, почему, мудила!
Дубыня находился один на один с ублюдком, который убил его любимую жену. Они стояли и сверлили друг друга взглядами. Лютогост зловеще улыбался. У Дубыни не было никаких эмоций, кроме ярости. Медлить он не стал.
Бой был жестокий, но не продолжительный. Лютогост хитрый и умелый боец. Возможно, при других обстоятельствах он победил бы Дубыню. Ведь он был моложе быстрее и искуснее в воинском деле, которому отдал большую часть жизни. А Дубыня пахал землю всю жизнь. Но сила, ярость и всеобъемлющая жажда мести воеводы сделали свое дело. Он шел к своей цели, не обращая внимания на сломанные пальцы и сломанные ребра, на простреленное бедро. Ему удалось сблизиться и повалить врага. Еще живому он выдавил глаза, сломал нос, повыбивал зубы и размозжил коленом яйца.
Лютогост сопротивлялся до последнего. В какой то момент, Дубыня сдавил ему шею так, что сломал позвонки. Он потом еще некоторое время бил его по голове сначала кулаком, а когда сломал кисть, то локтями, превратив его голову в месиво из костей, мозгов и крови. Дуб выплеснул всю злость, что у него была, и отомстил за жену.
Он не собирался отсюда выбираться живым, его целью было убить Лютогоста любой ценой. Любой, в том числе, ценой своей жизни. Он получил серьезные ранения, болезненные и не совместимые с жизнью. Проткнутое сломанным ребром, легкое издавало свист при каждом вздохе и выдохе. В этот момент, находясь на пороге смерти, Дубыня был спокоен и доволен. В этот момент, он не чувствовал боли. Перед ним возникла Отрада. Она, улыбаясь, протянула ему свою руку. Дубыня взял ее за руку и тоже улыбнулся. Отныне они вместе навечно.
Наверняка, именно такой конец для себя Дубыня и выбрал бы. Вот только их бой закончился по-другому.
Итак, Дубыня бросился на Лютогоста. Хорошенько отоварив друг друга по рожам и по бокам, у Лютогоста пропало желание рубиться насмерть кость в кость. А скорее всего, такого желания у него не было изначально. Когда Дуб его повалил, Лютогост достал приблуду, которая создавала маленькие молнии. Самые догадливые из вас наверняка поняли, что речь об электрошокере, или как назвал бы его Дубыня — «Неимоверная ебанина». Лютый ударил шокером Дуба в шею, того затрясло и через несколько секунд он отключился. В честной драке воевода мог бы победить, но его соперник не был благородным, глупо было не ждать от него подъебки.
Лютогост скинул с себя Дубыню и встал. В этот момент стражники прорвались в комнату.
— Мой коронный хук сработал, как всегда, безотказно, — Лютогост махнул рукой по воздуху, изображая, якобы поставивший точку в поединке, удар. А затем он пнул ногой, лежащее неподвижно, тело.
Другие лютовцы тоже присоединились к своему главному. Все вместе они пинали воеводу ногами несколько минут, отводя душу.
Иван пришел в себя в темном сыром помещении. Не нужно быть гением, чтобы понять, что он в темнице.
— Очнулся, лживая тварь, вражина, — донесся голос Дубыня. Голос его был хриплым и слабым, но полным злобы.
Даже в такой мгле Иван разглядел, что Дуб был в хреновом состоянии, отмудохали его будь здоров.
— Ты еще живой? Я думал, тебя на месте порешат, — сказал Иван.
— Ну да, ты был бы этому рад.
Никакой радости смерть Дубыни Ивану не принесла бы, но он на это ничего не ответил.
— Какое у тебя было дело в Пуп-граде? Зачем тебя туда отправил Лютогост? — спросил воевода.
— Выкрасть Корону, — честно ответил бывший витязь. Это вызвало тихий презрительный смех у Дуба. — Но я передумал, решил встать на правильный путь. Эта миссия — мое искупление.
— Искупление? Ты — жалкий разбойник. Сколько жизней ты загубил, а? — продолжал Дубыня в том же духе.
— Я делал плохие вещи, чтобы выжить. Теперь жалею об этом. Прошлое не изменить и оно со мной до конца моих дней, — дал такой ответ Иван. — А что ты?