Зато я знал прекрасно — и, пожалуй, охотно подписался бы под каждым. В отличие от большей части простых и прямолинейных вояк из Совета мне вполне хватало опыта понять, к чему клонит иберийский посол.
И что он скажет дальше.
— Прошу вас, продолжайте.
Судя по тону, Елизавета тоже успела сообразить, чем все закончится — и решила не затягивать беседу.
— Как будет угодно вашему высочеству. — Дон Диего изобразил учтивый поклон. — Как вы уже наверняка поняли, я здесь только лишь для того, чтобы заявить: все благородные семейства Европы выражают свою поддержку Матвею Морозову. И от их имени я настоятельно рекомендую вам, Елизавета Александровна, не разрывать помолвку, а принять предложение его сиятельства.
Не мытьем, так катаньем… Иберийцы и вся так называемая объединенная Европа уже давно точили зуб на буквально восставшую из пепла страну которая даже после моей смерти в две тысячи пятом почему-то не спешила рухнуть. Но не добились успеха даже избавившись от императора. Поставленных им целей не добились ни Распутины, ни Мещерский — серый кардинал заговора. Ни даже прибывший из далекого Брауншвейга претендент на престол. Россия перемолола их всех.
И тогда иберийцы решили попробовать еще раз — и без особого труда отыскали нового мальчика для битья. Богатого, влиятельного и не лишенного определенного обаяния. И, что куда важнее — обиженного на весь мир и не слишком-то сообразительного.
— Что ж… — Улыбка Елизаветы явно не предвещала ничего хорошего. — А если я все же откажусь?
— Тогда вам и вашим друзьям придется столкнуться с недовольством самых могущественных из древних родов. — Дон Диего лучезарно улыбнулся. — Клянусь богом, в моей стране найдется достаточно тех, кто не потерпит, чтобы российский престол занял клятвопреступник.
— И что же вы сделаете? — снова подал голос Гагарин. — Уж позвольте полюбопытствовать.
— Мы найдем способ восстановить справедливость. — Дон Диего расправил плечи, принимая картинно-героическую позу. — Так же, как делали это на протяжении сотен лет.
Ибериец знал, что говорит. Скорее всего, даже репетировал речь перед зеркалом — не раз и не два. Его тезисы, разумеется, никоим образом не соотносились с официальной позицией мадридского двора, однако придуманы были именно там, в далекой отсюда Иберии. Где сидели прожженные многоопытные политиканы куда толковее бывшего адмирала военного флота — и они-то как раз просчитали все.
Кроме одного.
— Вы ведь говорите не от имени иберийского монарха? — поинтересовался я, поднимаясь из кресла. — Верно?
— Разумеется, — кивнул дон Диего. — Более того — я здесь не в качестве официального представителя Мадрида, а только лишь как глава рода герцогов дель Инфантадо и личный друг…
— Чудесно. Это все, что я хотел узнать. — Я не торопясь двинулся между столов. — Нам ведь не нужен международный скандал, не так ли?
Кажется, ибериец даже успел что-то сообразить — но слишком поздно. Когда я приблизился, насмешливые черные глаза вдруг забегали из стороны в сторону, а улыбка на лице сменилась недоумением. Дон Диего сложил руки на груди, и только в самый последний момент попытался дернуться, чтобы отступить…
Но такой возможности у него уже не было. Моя рука крепко ухватила его светлость герцога дель Инфантадо за ворот рубашки и приподняла так, что теперь он едва касался паркета носками ботинок. На мгновение я почувствовал вспышку Дара — которая, впрочем, тут же погасла: дону Диего хватило ума не пытаться лупить меня атакующими элементами, а физические силы, оказались, мягко говоря, не равны.
Я без особой спешки прошагал через весь зал, тряхнул полузадушенного герцога, разворачивая, и свободной рукой перехватил за ремень брюк на пояснице. Потом пинком распахнул дверь, вышел наружу под изумленными взглядами караульных в мундирах особой гардемаринской роты.
— Запомните, дон Диего: так будет с каждым вашим соотечественником, который посмеет сунуть нос во внутренние дела Российской Империи, — проговорил я.
И, легонько размахнувшись, одним броском спустил его светлость с лестницы.
И не успел грохот падающего тела, перемежаемый отборной руганью на иберийском, стихнуть в самом низу пролета, как за моей спиной раздались аплодисменты.
— Браво. Браво, друг мой, брависсимо! — Похоже, Гагарин искренне наслаждался устроенным мною представлением. — Я отдал бы половину своего состояния, чтобы посмотреть на это снова… Но увы, должен заметить — подобный подвиг едва ли останется без последствий.
— Думаете, нас ждет дипломатический скандал? — нахмурилась Елизавета.