— У вас есть иные доказательства, кроме этой вашей наглости и слов? — попытался надавить ректор едким тоном, с коим обычно распекал подчиненных.
Получалось плохо — гость даже к спинке стула не отодвинулся, продолжая сидеть ровно и прямо. Тут уже неудобство почувствовал сам Ферзен и предпочел позу скептика, откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди.
— Документы, — невозмутимо качнул плечами Самойлов. — Но моим вы ведь не поверите, так? Посоветую вам поинтересоваться учредителями фонда в иных источниках.
— Там я увижу вашу фамилию, смею думать?
— Владельцем будет фонд «Наука — развитие», — отрицательно качнул тот головой, — а уже его владельцем — офшор на Кипре. Так что даже обратись вы в полицию, мало чего добьетесь. А вот к вам уже будут вполне определенные вопросы, ведь принимать деньги от заграничного предприятия, пусть даже опосредованно…
— Вы смеете мне угрожать?.. — прошипел ректор.
— Ни в коей мере, — поднял руки юноша, отмахиваясь от обвинения. — Я уже говорил: все, что я хочу, — завершить обучение.
— Так шли бы к этому вашему Овсянову, век бы его не видеть! — хлопнул Ферзен рукой по скатерти.
— Как оказалось, документы о защите диплома могут быть только с вашей подписью.
— И что будет, если я не подпишу? Вы станете шантажировать меня своим фондом?
— Александр Ефремович, слово даю — никакого шантажа, — приложил Самойлов руку к груди. — Ни шантажа, ни денег, ни квартир, ни машин, каждая из которых в найме у фонда. Ведь это было так удобно — переложить налоги и ежемесячные платы на фонд.
— И вы, говорите, не шантажист? — иронично хмыкнул Ферзен, которого новость о лишении привычного жилья кольнула тоской даже через ярость и гнев на молодого наглеца.
— Всего лишь мне больше незачем будет вас добровольно поддерживать. Все эти расходы, ремонт университетских корпусов, оплата самолета…
— Самолет — княжеский! — ухватился ректор.
— Александр Ефремович, — укоризненно глянул на него взгляд необычных темно-синих глаз, — к чему слова? Самолет уже сегодня перестанет вас принимать. И не следует на меня смотреть столь гневно. Да, парад роскоши последних пяти лет завершится, но я же не забираю у вас ничего лично вашего, верно?
— Я ничего не подпишу, слышите?! — Заставив себя не думать о том, что станет с единовременно выкинутыми из домов преподавательскими семьями и какой разразится скандал, произнес ректор. — Катитесь к черту со своим фондом!
— То есть «спасибо» за эти пять лет мне тоже не услышать, — вздохнул Максим Самойлов. — Не мое это — хорошие дела.
— Вы нас обманывали все эти годы!
— Меня бы кто так обманывал… Александр Ефремович, приношу извинения. Жаль, что разговор не задался. Признаюсь, совсем не хотел вас волновать и уж тем более заставлять испытывать столь сильные эмоции. Вашей дочери вовсе не понравилось бы, случись что с вами. — Сложив бумаги обратно в папку, приподнялся парень из-за стола.
— Стоять! — рявкнул Ферзен, стукнув кулаком по столу. — Что ты там сказал про мою дочь, щенок?!
Сейчас он был даже не главой вуза, а зверем куда страшнее — любящим родителем.
— Говорю, что Александра Ферзен — моя знакомая, — поднялся на него хмурый взгляд, — не более того.
— Если с ней хоть что-то… — пророкотал ректор, комкая скатерть в кулаке.
— Все у нее будет хорошо, — вновь прижал к полу его эмоции холодный тон. — Никто не тронет.
— Откуда ты ее знаешь? — Сглотнув комок из ярости и злости, ректор предпочел прислушаться к чутью и поумерить тон.
— Саша работает на моем канале. — Видимо убедившись, что старик не сорвется на него с кулаками, Самойлов стукнул пару раз ребром папки о стол, выравнивая бумаги.
— Лжешь! Это канал князей Долгоруких!
— Долгорукого Игоря, угу, — вздохнул парень, с грустью взглянув на циферблат своих часов.
Ректор невольно повторил его движение — уже на три минуты больше, чем планировалось. А нервов выжгло — на целые месяцы.
— Только я не вру, но вам это будет проверить еще сложнее, — потер Самойлов задумчиво переносицу и повернулся к двери. — Спросите у дочери, ей вы наверняка поверите.
— Постойте, — не удержался Ферзен от оклика, стоило парню уверенно двинуться на выход. — А… карьера Александры?
Он просто хотел услышать ответ, не важно какой. Пусть будет плохим, это уже не испортит день, но даст железное обоснование вернуть дочь обратно прямо сейчас. Предварив звонком и обязательно — личным визитом. Отчего-то про владельца канала верилось. Хоть и быть такого не могло, что представитель славного рода Долгоруких на кого-то мог работать!.. Вернее, Александр Ефремович раньше не встречал никого, кто соответствовал бы такой невообразимой начальственной должности.