— Чуточку терпения, — сказал я, — Очень скоро вы отправитесь в дорогу. Только сперва с вами поговорят. Я уже слышу, как отпирают засов.
Мы вышли в открывшуюся дверь навстречу заре, где нас ждали инквизиторы, воры и безопасники Сансита. Лютика ожидаемо никто не увидел, зато Рудик своим появлением произвел фурор.
— Рудик, слушай, ты ли это? — с обманчивым добродушием вопросил Жорик, на что получил длинную лающую фразу на японском, которую я переводить не стал. А то чего доброго наш попаданец напорется опять случайно на заточку и в очередной раз не доживёт до допроса инквизицией.
— Я так понимаю, слушай, это не Рудик, — категорически заявил Жорик.
— Не Рудик, — подтвердил я и повернулся к Натужникову, — Допрашивайте его прямо здесь. Боюсь, он долго не проживет.
— Почему? — грозно спросил Натужников.
— В Японию очень торопится.
Мы с Катей завели попаданца в один из инквизиторских фургонов. Сергей тоже влез, заявив, что имеет право присутствовать. Натужников нехотя согласился.
— Как видите, господа, — начал я, указав на ничего не понимающего японца, — Никакой бог не пытался засунуть в этот мир своего попаданца. Никто его трижды не воскрешал, не собирался делать из него Мессию, не планировал основывать новую мировую религию, никакой бог не нацеливался устанавливать новые порядки в этом мире. Можете выдохнуть. Бог тут вообще ни причем. Всему виной печать замыкания пространства, которую недалекий рецидивист случайно выколол у себя на груди. Именно эта печать и затягивает в тело души усопших из разных миров.
— Что еще за печать? — Натужников нахмурился.
Один из псов инквизиции потянулся к рубашке с заново пришитыми пуговицами. Японец начал его отталкивать и грозно и грязно ругаться по-японски, за что получил от пса по щам. Осознав неравность сил, японец затух. Пред очами Пал Палыча предстала синяя панорама с куполами и крестами.
— И где тут печать? — резонно спросил Натужников.
— Она выглядит вот так, — Сергей показал раскрытый блокнот, где была зарисована печать, — Как видите, если мысленно абстрагироваться от несущественных деталей, на теле явно прочерчена печать замыкания пространства.
— Сам вижу, что замыкание, — проворчал Натужников, многозначительно пожевав верхнюю губу, — То есть бог тут не причем?
— Вообще не причем, — для убедительности я мотнул отрицательно головой, — Все дело в печати.
— Ну ладно, — смягчился инквизитор, — А в Японию мы его пока не отправим. Сперва с ним специалисты поработают.
— Пал Палыч, вы только партак ему забейте до полной однородной синевы. А то к утру очередной попаданец оживет… ненадолго.
— Без вас знаю, — огрызнулся Натужников, — За дурака меня держать не надо.
— Ну тогда мы свободны?
— Свободны… пока…
Глава 2
Мы вышли из фургона, инквизиторы укатили, забрав с собой японоговорящего Рудика. Лютик тоже остался с нами, так что, полагаю, на место Натужников привезет труп. Какие там специалисты будут с ним «работать» уже не наше дело. Главное, подозрения с попаданцев сняты.
— Если я вам больше не нужен, позвольте откланяться, — обратился к нам Лютик.
— Вы очень помогли. Не смею больше задерживать, — ответила Катя.
— Слышь, с кем это она разговаривает? — спросил Жорик, принимая от меня коробку с инструментами.
— С призраком, который вас душил.
— И чего, слышь, призрак того… опять?
— Нет. Больше он вас не потревожит.
Воры заметно расслабились. Очевидно, боялись они не Рудика, а именно «призрака». Они расселись по своим Гелендвагенам и, по всей видимости, поехали в Плакучую иву отмечать окончательное расставание с Рудиком. Сергей поблагодарил нас с Катей за хорошую работу и тоже уехал со своими ребятами. Ну а мы поехали отсыпаться.
Я сел за руль, потому что Катя выглядела совершенно разбитой. У нее хватило сил только, чтобы включить радио. Диктор радостно сообщал, что ужасающее цунами не обрушилось на Вьетнамское побережье. В последний миг оно свернуло и прошло мимо.
Катя переключила приемник на музыкальный канал. Сахарноголосая группа мужских исполнителей пела песню про то, что тучи якобы как люди, потому что тоже одиноки. Лично я ни аналогии, ни смысла не ухватил.
Я гадал, куда пойдёт Катя, к себе в комнату или снова попросится ко мне. К моему разочарованию она достала ключ от своей комнаты. Не стал ничего спрашивать. Мы сняли с себя тяжелейший груз, и теперь оба чувствуем, каких усилий и внутреннего напряжения нам это стоило. У меня самого ноги заплетаются. Почти на автопилоте запер дверь, разулся и рухнул на кровать.