Так прошла вторая неделя. Андрей убивал всё своё время и силы на то, чтобы найти средства к существованию. Однако окружающая действительность его утомляла и он понимал, что ему надо возвращаться в цивилизацию.
В Питере он ничего не находил. Северо-восточная оконечность была обследована, но там он тоже ничего не нашёл. Грусть и отчаяние охватило его. Возвращаться в Нью-Йорк? Там он всё разрушил, да и загадочное мировое Правительство объявило на него охоту, хотя их босс и поручил ему особое задание. Что за двойная игра? И что будет дальше?
Он лежал на кровати, из которых несколько дней выводил клопов. Он знал, что живность вернётся, но у него не было сил пошевелиться. Не физических, с ними всё было в порядке, а моральных. Андрей думал, что всё потерял. Что погнался за призраком прошлого, который давно канул в лету.
Сколько он лежал? День? Два? Возможно больше. Но у него не было энергии и сил. Апатия. Безразличие…
Ещё неделя. Две… Сожаление о том, что он разрушил «Нову». Сожаление о том, что он зашёл слишком далеко, не послушав Леона. Сожаление о том, что он так беспринципно расстался со Стефани. Жалость… К себе. Куда он себя загнал? Зачем? Чего стоят все его компетенции в этом проклятом его отцом мире?
Он не задавался вопросом, что ему делать. Он просто хотел… Умереть? Всё исправить? Он хотел исчезнуть из этого мира. Провалиться сквозь землю. Вернуться на несколько месяцев назад и придушить самого себя, запустившего такую сложную клоунаду событий, которая вышла из-под контроля. Ему было грустно. Отчаяние ослепляло его.
И только через месяц он вспомнил о том, что у него в закромах рюкзака есть бумажка, которую он собирался использовать далеко не сейчас.
Он надеялся найти остатки цивилизации, но нашёл только ад.
На карте были расставлены ресурсные точки. Ближайшая из них… В десяти километрах. Несколько часов пути.
Что ж, подумал Андрей – в путь? Он обследует всё, на что хватит остатка его сил. Хотя бы отдать дань своей прошлой энергии.
Он тихонечко приподнялся с кровати. Осознание того, что даже один из его друзей, будь рядом, был бы самым лучшим стимулом, не помогало. У него не было друзей на целом континенте и так могло продолжаться вечно. А вернуться назад он не мог. Оставалось только два пути.
Сдаться на волю судьбы и сказать, что этот месяц среди варваров его победил, или… Поступить как обычно – двигаться вперёд несмотря ни на что.
Он встал с кровати и протёр глаза. Мысли, что окрашивались в депрессивный цвет, вновь поймали цель. Оптимизм захватчика потихонечку возвращался в душу Андрея, и он прошёлся по комнате. Потом собрал рюкзак и впервые за несколько дней покинул приютившее его помещение.
Путь встретил его вновь вернувшейся дорожкой размышлений. Все они начинались со слов «Если бы». Если бы он так и не нашёл путь в «Нову»? Если бы он не нашёл Стефани? Если бы он послушал Леона, а не свои необоснованные амбиции? Что, если бы отец остался жив?..
Лес. Дикари. Тряпьё, разбросанное по дорогам. Десятилетний асфальт, которых превратился в щебень, пропахший всеми ароматами отсутствия цивилизации.
Люди смотрели на странника, но старались надолго не задерживать взгляд. Несмотря на месяц, который он провёл в потоке своих мыслей, Андрей всё ещё напоминал цивилизованного человека, а, значит, нагонял страх на окружающих его людей. Он понимал, что за десяток лет люди не могли так сильно одичать. Странник ожидал увидеть воюющие кланы, в худшем случае маленькие выживающие семьи, около которых он провёл всё своё юношество, но никак не полный упадок социальных отношений. Это значило только одно, понимал мужчина – люди ушли отсюда. Только увидев это зрелище, Андрей понял, что это была необходимость. Что Венеция, что Нью-Йорк, что остальные четыре корпорации – все должны были кинуться на свежий труп «Аркона». Это значило, что Питер должен был стать зоной боевых действий. Ради чего? Узнать, где находились её ресурсы.
Все люди бы не догадались отсюда уехать. Кто-то это организовал, ведь город даже не бомбили. Здания не потеряли свой былой, пускай несколько раз и отреставрированный, вид. Здесь не выпустили ни единой пули.
Чем больше Андрей маршировал по промозглой грязи, тем больше он оставлял своё прошлое. Эмоции, связанные с ним, затемнялись, теряя свою яркость, а в конечном итоге и цвет. Хорошие или плохие – всё превратилось в картину из одного цвета. Имя ему – прошлое. И это стало тем, на что Андрей старался не смотреть. Но эта картина стала его настоящим. Тем, что он сейчас видит вокруг себя. Ему это не нравится. И пока он шёл – он вспоминал всё. Ему нужны были силы.