Андрей задумался. Почему Голладжер не сказал о том, что именно он освободил его. Мистер президент ведёт игру и против своих ручных зверушек? И тут его осенило. Головоломка, мучавшая его всё это время, решилась.
– Сядь. – Сказал утвердительно Андрей. Не было времени на пустую болтовню.
– Что? – Не сразу понял Грегори.
– Меня же всё равно казнят, верно?
– Не сомневайся. Я всегда заканчиваю начатые дела.
– Так вот. Я бы хотел с тобой кое-что обсудить напоследок.
– Слушаю. – Сказал Грегори, что даже и не думал садиться.
– Меня освободил Голладжер. – Сказал Андрей, замечая, что Грегори слегка потерялся в пространстве. – Он сказал мне убить собственную мать. Как оказалось, она была одной из тех, кто пытался сохранить порядок, хотя и тоталитарными методами. Тогда желание вернуться к Стефани пересилило всё и я исполнил задуманное. Потом я потратил два года на то, чтобы восстановить корпорацию, которую разрушила моя семейка. Он так со мной и не связался, верно?
Грегори внимательно слушал, создавая логические связи.
– Но как только я покинул «Аркон», так он сразу же обнаружил нынешнего руководителя компании и сказал ему присоединиться к правительству.
Грегори продолжал стоять с растерянным взглядом.
– И вот, я здесь. И он не вмешивается. Знаешь почему?
Грегори поднял взгляд.
– Потому что он считает, что мы друг другу перегрызём горло и оставим этот материк в руинах и анархии! Либо ты меня убьёшь, либо я тебя убью. И тогда он придёт и добьёт оставшегося. Круто, да? Именно анархии он хотел добиться в остатках «Аркона». Почему? Он заметил, как хорошо я умею ломать существующие структуры. И не прогадал. Почти.
– Но зачем ему это надо? – Заинтересованно спросил Грегори. – Всё правительство проповедует организацию мира. А он, как представитель Британии, является её лидером.
– Британии?
– Да. После апокалипсиса мир распался полностью. Не осталось ни единой живой части, пока один маленький остров не дал о себе знать. Тогда-то они и затеяли основать города-государства, обозвав их корпорациями.
– Я думал, они существовали всегда.
– Нет. Далеко не всегда. Но это уже не важно. Это прошлое. Я не могу понять, почему Голладжер хочет анархии.
Андрей выпучил глаза.
– Говоришь, именно они всё это затеяли?
– Да.
– Получается, у них, формально, безграничная власть?
– Да.
– Тогда пазл точно сошёлся.
Грегори непонимающе посмотрел на Андрея.
– Он задумал развалить существующие корпорации на маленькие осколки. Так управлять гораздо эффективнее и меньше вероятность, что власть этого мирового правительства попытаются перехватить.
Грегори смотрел в сторону, обдумывая сказанные слова.
– Грегори! Ты послужил смерти моего отца, а я погубил твою дочь, но то, что творится вокруг, куда выше долбанных обид! Если мы не объединимся – он победит. И что тогда?
Грегори пошёл в сторону охраны, явно намереваясь покинуть помещение.
Воспалённый от мыслей мозг Андрея пытался найти выход. Но единственным решением, которое пришло в голову, было крикнуть:
– Грегори! У нас больше не будет шанса! Это край! Конец! Если мы не будем действовать решительно, то всё потеряем!
Он поговорил с охранником шёпотом так, что Андрей не мог услышать ни одной из говорящих фигур.
И вернулся, открывая дверь.
– Внизу стоит спорткар. Все знают, что на нём езжу только я. Так тебя беспрепятственно выпустят за купол, а дальше ты вернёшься и закончишь начатое. Что бы ты там не задумал…
– Грегори… – Потеряно ответил Андрей потерянному бывшему президенту «Новы».
– Да?
– Нам нужно содружество. Объединение. Я переговорю с Марком, он направит к тебе делегацию. По-другому мы не справимся.
– Знаю.
– Потом я за всё расплачусь.
Грегори кивнул.
– Просто сделай всё, что задумал. Пока же я буду просто мониторить сеть.
Андрей улыбнулся, понимая, что Грегори имеет ввиду радиоволны, и ушёл.
Андрей завёл автомобиль и вслушался в звук мотора. Плавный, звонкий, рычащий. Рельефная поверхность красного автомобиля была под стать его характеру. Пожалуй, он не будет с ней расставаться, как только покинет этот осколок «Новы».
Он тронулся. Машина, набирая обороты, пронеслась по улицам города, пока ровно через пять минут у неё не застопорились передние колёса. На скорости семьдесят миль в час.
Машина, переворачиваясь через себя, с разгону влетела в стену здания, теряя весь ранее красующийся рельеф.
Подушка безопасности сработала, вжимая тело Андрея в кресло, но всю кабину сжало как консервную банку, ломая всё, что не прижимала подушка безопасности.