— Хочешь кому‑нибудь передать микрофиши?
— Только один комплект, — ответил Алексей. — А кому… Ты не задумывалась, почему мы попали именно сюда? Лида, ты ведь читала все книги Валентина, неужели так сложно сделать вывод?
— Сталин? — предположила она.
— Не только. Давай положим куртки в траву и немного посидим, а то уже скоро дойдем и не успеем поговорить. Что ты можешь сказать обо всей верхушке государства в первые годы после смерти Сталина?
— Пододвинься, а то жене и присесть негде. Вела себя твоя верхушка, как пауки в банке, причем начали грызть друг друга еще при жизни вождя, а после его смерти там вообще никого порядочного не осталось.
— Вот ты и ответила, — довольно сказал Алексей. — Приятно, когда у тебя такая умная жена. Действительно, они все перегрызлись, а уцелевший Хрущев такого натворил, что остается только удивляться тому, что при Брежневе еще так много успели сделать, прежде чем все начало валиться. Денежная реформа и эти нефтепроводы, через которые мы качали нефть себе в убыток, целина и идиотские новшества в сельском хозяйстве, разложение советской номенклатуры и конфронтация с Западом.
— И ты его хочешь утопить?
— Его утопить несложно, — вздохнул Алексей. — Главный вопрос в том, кто будет вместо этого утопленника. Какая у нас была раскладка по силам?
— Сейчас скажу, — задумалась жена. — Если по книге, то были три группы. Первая — это экономисты, управленцы и хозяйственники, лидером которых был Жданов. Вторая — это партийные бюрократы во главе с Маленковым и Хрущевым. А между ними была еще группа оборонной промышленности и спецслужб. Ее представлял Берия.
— И кто из них тебе больше нравится? — спросил Алексей.
— Никто не нравится, мерзавец на мерзавце, и у всех руки по локоть в крови!
— У тебя очень поверхностный подход, — улыбнулся Алексей. — Я бы сказал, что чисто женский. Понимаешь, в то время находиться у власти и не запачкаться было нельзя. Кто‑то этим грешил больше, кто‑то меньше, но чистых рядом со Сталиным не было. Хрущев потом кричал, что он не подписывал расстрельные списки, а на поверку выяснилось, что по его распоряжению хорошо почистили архивы. Такое время и такие люди. И не все те, кого расстреливали и высылали, этого не заслуживали. Политических лидеров нельзя оценивать так же, как соседей по лестничной площадке. Вот взять Берию…
Глава 7
— А что Берия? — спросила Лида. — Он же один из главных организаторов репрессий. Неужели ты хочешь его использовать?
— Пока я его хочу использовать как пример того, что политических деятелей нельзя рассматривать только с точки зрения человеческой морали, а потом, может быть, попробую использовать против Хрущева. Но это только в том случае, если не выгорит основной план.
— Когда только успеваешь, — покачала головой жена. — Еще только прибыли, а у тебя уже готовы планы. Ладно, не буду перебивать. Так что там по Берии?
— После смерти Сталина Берия, наряду с Хрущёвым и Маленковым, стал одним из главных претендентов на лидерство в стране. Его первого и вывели из игры. В том прошлом, которое нам известно, все организовали Булганин и Хрущев. Потом, как водится, на него навешали всех собак.
— При чем собаки? — не поняла Лида. — Ты можешь выражаться проще?
— Если проще, ему припомнили все его грехи и приписали кучу чужих. Берия после этого стал чуть ли не символом зла.
— Если вспомнить все, что за ним числится…
— А теперь посмотри на все это немного иначе, — перебил ее Алексей. — Да, он мерзавец, и никто этого не отрицает. Только при Сталине система выстроена так, что, кроме него самого, самостоятельных игроков быть не может. Есть только воля вождя и его установки, которые становятся линией партии. Все окружение Сталина выполняло то, что он желал, различия могли быть только в мере энтузиазма. Если кто‑то начинал действовать излишне самостоятельно, таких предупреждали, а потом вычищали, невзирая на чины и прошлые заслуги. Не был самостоятельным игроком и Лаврентий Павлович. Его самостоятельность проявилась только после смерти Сталина. Именно по его инициативе были освобождены больше миллиона заключенных, и отпущено еще четыреста тысяч, находящихся под следствием. Он так же выступил с инициативой значительного расширения полномочий государственных органов власти за счет партийных. Предложение не прошло из‑за Хрущева. И раньше у него не все было однозначно плохо. С его приходом на пост наркома внутренних дел масштабы репрессий резко сократились, а по амнистии освободили триста тысяч человек, хотя аресты все равно продолжались. Берия в кратчайший срок прекратил беззаконие и террор, царившие в НКВД и в армии. Под его руководством была создана мощная агентурная сеть советской внешней разведки в Европе и других странах. И он немало сделал для создания ядерного оружия.