- Что ты подарил? - сразу поняла девушка. - Ни в коем случае! Она ж если узнает, меня без соли съест - молчать буду как Зоя Космодемьянская! Нет... - она наморщила лобик, - скажу, что папаша задарил, в честь окончания учебного года, вот! Клевая отмаза, типа, вспомнил, что у него дочка имеется. А я в музыкальной школе училась, - невпопад добавила она, - хочешь, что-нибудь сыграю?
- Как же ты сыграешь? - озадачился я.
- Так у Виктора Мефодьевича пианино же есть, ты что не знаешь? Они когда еще с женой жили, его дочка Любка, сестра твоя двоюродная, вместе со мной в музыкалку ходила. Они потом уехали, а пианино осталось. Там стоит в маленькой комнате, не видел что ли? Чо, правда? - и, проскочив мимо меня, она толкнула дверь в портал.
Я обмер, ожидая чего угодно: что дверь окажется запертой; что Женька провалится в будущее и превратится в старушку, но только не того что произошло. А ничего не произошло. Дверь распахнулась, а за ней была пустая пыльная комната с черным пыльным пианино в дальнем углу. Девушка шагнула через порог и опять ничего не произошло. Подошла к инструменту, подняла крышку и, пробежав пальцами по клавишам, извлекла какую-то сомнительную мелодию.
- Совсем расстроилось, - сказала она с сожалением.
* * *
Женька убежала хвастаться обновками перед подружками, оставив после себя густой аромат польских "клима". Высунувшись в окошко, я проводил взглядом ее ладную фигурку, удаляющуюся в направлении автобусной остановки. Вернулся к двери в маленькую комнату, постоял, прислонившись плечом к косяку и пожав плечами, закрыл дверь. Попытался открыть - не тут-то было - дверь не желала поддаваться. Выходит портал реагирует только на меня и постороннему человеку в него никоим образом не попасть. Ну а чего ты собственно ожидал: неведомые "они" допустят, чтоб всякие посторонние Коли Герасимовы бесконтрольно шастали из прошлого в будущее и обратно?
Итак, какие у меня планы? Ну, перво-наперво дойти до магазина, купить какой-нибудь еды, затем позвонить Генке. И думать, думать, думать: что делать дальше.
Я обулся в новые сандалии, сунул деньги в карман джинсов и вышел во двор. Жаркий денек распалялся пуще вчерашнего. Солнце словно приблизилось к земле и пекло немилосердно. Пахло пылью и горячим асфальтом. Кота сегодня что-то не было видно, наверное, растаял от жары. Вместо него на газоне дремала одинокая дворняга, высунув из пасти бледно-розовый язык. Я брел по улице стараясь держаться в тени тополей и размышлял. Митька велел мне обустраиваться, но не сказал на какой срок. Хотя срока этого самого, по его словам, осталось у меня не больше года.
В любом случае для обустройства нужны деньги и документы. Советские деньги и советские документы. Начнем с денег. Заработать их, имея неограниченный доступ к дефицитному товару, проще простого. Хотя, одно дело разок толкнуть часы, другое проделать ту же операцию десять раз кряду - живо привлечешь внимание криминала или ментов, либо тех и других вместе взятых. Значит нужен легальный канал сбыта. Что там Генка говорил про тетю Лену из треста комиссионок? Надо провентилировать тему.
* * *
Генка воспринял мое предложение относительно тети Лены с энтузиазмом. Выяснив с какого автомата я звоню, велел никуда не уходить, через пятнадцать минут, мол, они будут. Я несколько удивился этому многозначительному "они", но расспрашивать по телефону не стал - через пятнадцать минут сам все увижу.
Плавясь на солнце, я уже доедал второй пломбир, когда, наконец, пожаловал Генка.
Опаньки! - восхитился я, когда у тротуара лихо тормознул яично-желтый запорожец, модели шестидесятого года, прозванный в народе "горбатым". - Вот это я понимаю - лимузин!
- Знакомься, Толян, - представил мне Генка длинного рыжего парня, непонятно как умещающегося за баранкой "запора", - мой кореш и великий автомастер! Люди говорят: построено, мол, без единого гвоздя... А он этот агрегат сам собрал из одних гвоздей, да еще как-то умудряется на нем ездить. Трудно тебе было, Толян?
- Не без этого, - признался Толян неожиданным басом. - Керосинка с характером, полгода с ней возился. В принципе она ездить вообще не должна, но если душу вложить, талант и помолиться, то с божьей помощью как-то едет.
Божья помощь понадобилась и мне, чтоб кое-как разместиться на заднем сидении.
Мы метнулись до дома и, через пять минут, я уже выносил предназначенные для продажи вещи. Голубые джинсы классического покроя, белую женскую майку с Микки-Маусом на все сиськи и синюю мужскую с надписью: Houston Rocket Lab, две пары черных колготок и зеркальные солнечные очки.
- Где взял? - поинтересовался Генка, разглядывая длинноногую красотку на упаковке колготок.
- Да дядя же, моряк из Находки, на сухогрузе по всей Азии ходит: Япония, Тайвань, Гонконг... Они тюками барахло возят на продажу. Запаяют в полиэтилен, гантель привяжут и на рейде выкинут за борт, а ночью сообщники с аквалангами гантель отвязывают и шмотки забирают. Там этих гантелей на дне валяется, на сотню спортзалов хватит. В самой Находке-то палево продавать, поэтому они через родственников из других городов реализуют.
- Хорошая работенка! - протянул с уважением Генка. - А я ведь тоже хотел в Находкинскую мореходку поступать на штурмана. А потом домой приехал, в ванную залез, расслабился и думаю: долбись оно все конем! Все-таки по натуре я сухопутный человек.
* * *
Комиссионный магазин расположился на первом этаже старинного купеческого дома. В огромном торговом зале, несмотря на разгар рабочего дня было полно народу. Мы миновали отдел готового платья, завешанный подержанным шмотьем, прошли мимо секции мехов, мимо витрин с фарфором и фаянсом, мимо полок, на которых пылилось всякое антикварное барахло, протолкались через толпу зевак у отдела радиоаппаратуры и уверенно проследовали к служебному входу, где в конце короткого коридора имелась дверь с надписью "Директор". В приемной, рыженькая как солнышко, секретарша, неторопливо что-то отстукивала на пишущей машинке.
- Привет, Анечка! - по-свойски приветствовал ее Генка. - Все цветешь и пахнешь?!
Она забавно поморщила носик весь в золотистых конопушках, не оценив его панибратства и лишь лениво кивнула в ответ.
- Шефиня у себя? Одна? - нисколько не смутившись, поинтересовался Генка и удостоился еще одного кивка, - Обожди здесь, шепнул он мне и проник в директорский кабинет.
Эту тетю Лену, младшую сестру Генкиной матери мне часто доводилось видеть, когда она заезжала к ним в гости. И хотя я был ребенком, она уже тогда поражала меня своей безупречностью. У нее всегда был идеальный макияж, прическа, маникюр, наряды. Все это дополнялось нешуточной деловой хваткой: для тети Лены не существовало нерешаемых проблем, она всех, кого надо знала и всё у нее всегда было схвачено. Кстати, насколько мне известно, впоследствии она сумела успешно перестроиться, приватизировать свои и чужие магазины и в начале девяностых стать одной из богатейших бизнесвумен Обнорска.
Из двери высунулся Генка и поманил меня пальцем.
При моем появлении тетя Лена поднялась из-за своего директорского стола и, улыбаясь, сделала шаг навстречу.
Несмотря на возраст хорошо за сорок, выглядела она еще вполне годно, а макияж и прическа были по-прежнему в идеальном состоянии.
- Ну здравствуй Феликс, какой ты стал... взрослый!
Она отечески приобняла меня, я тоже бережно подержался за ее спину под кружевной блузкой, вдыхая запах дорогого парфюма.
Женщина отстранилась, разглядывая меня прозрачно-голубыми глазами.
- Красавец какой стал!
- А вы совсем не изменились! - счел я нужным польстить.
- Ладно тебе, не изменилась, - с притворной небрежностью отмахнулась она.
- Честное комсомольское!
- Геннадий говорит, ты институт заканчиваешь, на красный диплом идешь?
- Университет.
- Молодец какой, а этот обалдуй учебу бросил и в армию загремел.
- Армия, теть Лен - это "сапоги", - влез Генка, - а я на флоте служил!
- А на флоте кто?