— Ты спятил, матадор? Зачем ты привез из Америки эту журналистку? Учти: попирая наши традиции, ты роешь себе могилу!
— Правда, она красивая?
Доминго фыркнул и зажег потухшую сигару. Мигель с трудом различал его за клубами дыма.
— Твой член тебя погубит!
— Стефани принесет мне удачу.
— Опомнись, матадор! Вся Испания следит за каждым твоим шагом! Репортеры ночуют на твоем крыльце. Они видели, как ты привел в дом эту женщину, но не видели, как она выходила. Это рождает массу вопросов и домыслов. Журналисты решили, что она киноактриса. Зачем ты позволил сфотографировать себя с Дженной Старр?
Мигель закурил и бросил в пепельницу горелую спичку.
— Со мной не было моего менеджера, который разбил бы фотоаппарат.
— Но с тобой был Галлео. Хотя ты наверняка запер его в гостиничном номере. Он звонил мне каждый день и жаловался, что никак не заставит тебя вернуться домой, в «Ла Либра»!
— Насчет Стефани можешь сказать журналистам все, что захочешь. — Мигель смял сигарету, почувствовав вдруг сильную усталость. У него опять заболела нога. — Придумай что-нибудь.
— Они хотят услышать, что ты женишься на Паломе Агилар.
— Нет! — Он сел. — Этого не будет.
— Через две недели тебе выходить на арену. Если ты не объявишь о помолвке с Паломой, тебя освистают. А какие страдания ты мог бы причинить своему сопернику! Узнав, что ты женишься на его девушке, Франкосис забудет о быке!
— Он и так уже напуган. Я не собираюсь плясать под дудку Пакоте! Это отвратительно.
Доминго затянулся сигарой.
— А что, если Пакоте вынудил этого парня вызвать тебя на состязание, потому что он знает что-то о нем?
Мигель прищурился. При мысли о шантаже ему стало не по себе.
— Я обещал умирающему Хуану, что позабочусь о Паломе, прослежу за ее здоровьем и образованием. А теперь ты хочешь, чтобы я помешал ее счастью? Если я это сделаю, судьба от меня отвернется.
Полное лицо Доминго налилось кровью.
— Матадор, какое тебе дело до ее счастья? Она поступит так, как ты скажешь. Ведь ты ее опекун!
— И как ее опекун я говорю «нет». Я не стану играть сердцем этого юноши ради победы в корриде.
— Этот юноша может тебя погубить!
— Нет. Я чувствую, что назревают перемены.
— Перестань! Ты можешь отправить Палому куда-нибудь на несколько лет, а потом расторгнуть помолвку. Пусть Франкосис докажет свою любовь — уедет вместе с ней.
Мигель вскочил, скривившись от острой боли в бедре.
— Публика хочет, чтобы я пролил кровь на арену «Лас-Вентас»! Я видел свою смерть во сне. На быке была отметина — розочка. Моя помолвка с Паломой ничего не изменит. Изменить что-то может только эта американка, которая сейчас спит наверху.
Мигель мерил шагами комнату. Вошла его сестра, но, оценив ситуацию, оставила их наедине.
— Не волнуйся, матадор, я лично прослежу за жеребьевкой и позабочусь о том, чтобы нам не достался бык, виденный тобой во сне.
Мигель покачал головой:
— Судьбу не обманешь!
— В последний раз матадор умирал на испанской арене десять лет назад, — заметил Доминго.
— Да хоть двадцать лет назад! Моя смерть неминуема, если я не послушаюсь своего сердца.
Доминго был сражен.
— Не говори таких слов, матадор!
— В Калифорнии у меня было озарение — наверное, божественное. Мне представилось, что эта женщина-корреспондент каким-то образом предотвратит мою ужасную участь. И вам с Пакоте не следует вмешиваться.
— Матадор, ты меня обижаешь! Как можно ставить меня на одну доску с этим псом Пакоте?
Мигель сел, обхватил голову руками и энергично потер лицо.
Доминго вынул сигару изо рта.
— Матадор, ты в плохой форме, — сказал он встревоженно. — Завтра утром отправляйся в «Ла Либра». Там ты отдохнешь и, может быть, потренируешься перед боем. А я договорюсь с прессой, но боюсь, что одной коробкой сигар здесь не отделаться. Надо, чтобы репортеры, в том числе и Пакоте, не публиковали того, что сегодня видели.
— Заплати им, сколько они попросят. Я устал. Встретимся завтра в моем мадридском офисе. Я приду туда, чтобы подписать кое-какие счета.
Оставив Доминго в гостиной, Мигель поднялся наверх, перепрыгивая через ступеньку, и чуть ли не бегом пересек вестибюль. Странно, но нога вдруг перестала болеть. Он прошел мимо комнаты, в которой спала Стефани, мимо собственной спальни, несколько раз завернул за угол и оказался в самом укромном помещении, наполненном сладким запахом ладана.