Макс, услышав, как тяжело она вздохнула, посмотрел на нее, и Франческа уловила в его темных глазах выражение сочувствия.
– Все будет хорошо, – тихо сказал он, обнимая ее за талию.
На этот раз она даже не удивилась его способности отгадывать ее мысли и не стала оказывать сопротивления, когда он положил ей на талию свою сильную, крепкую ладонь.
– Будет? – прошептала она больше для себя, чем для него.
– Да, – ответил он. – Доверься мне, Франческа. Довериться ему? Довериться похитителю? Сама мысль об этом была отвратительной, но что оставалось делать? Она плыла по воле волн в совершенно чужом мире, а Макс был единственной соломинкой, подающей надежду на спасение.
Поэтому она стояла возле него, дрожа всем телом, словно маленькое пугливое животное, а он продолжал разговаривать с людьми, столпившимися вокруг них. Должно быть, кто-то спросил про Франческу, так как все повернулись в ее сторону. Макс крепче обнял девушку и ответил собравшимся что-то веселое, потому что они заулыбались, а он повел ее по узкой булыжной аллейке к тому месту, где в тени стоял черный “рейнджровер”.
– Пристегнись, – сказал он, помогая ей взобраться на сиденье. Потом сел в машину сам. У Франчески так сильно тряслись руки, что она никак не могла справиться с ремнем безопасности. В конце концов Макс сам расправил ремень и, чуть наклонившись, застегнул его, слегка коснувшись при этом ее груди. Затем они долго плутали по лабиринту древних улиц, пока не выбрались на узкую дорогу, ведущую в горы.
Подъем был настолько крутым, что захватывало дух.
– Отсюда потрясающе великолепный вид. Макс повернулся к Франческе.
Она кинула быстрый и испуганный взгляд в открытое окно. Вид, представший перед ее глазами, был не то что великолепен, он просто наводил ужас, а они все продолжали карабкаться вверх. Дорога змейкой уползала все выше, увлекая их за собой.
Куда они едут? – подумала она. В знакомую Максу деревню? Скорее всего, да. Сначала она надеялась, что они все-таки направляются в какой-нибудь город, но кто же будет строить город в этом забытом Богом диком месте? И чем это так пахнет вокруг? Похоже на аромат диких цветов и трав: жимолости и тимьяна или, может быть, лаванды.
Франческа сложила руки на коленях. Десятки вопросов вертелись у нее в голове, но не станешь же затевать болтовню со своим захватчиком. Лучше потерпеть и подумать о возможных путях бегства. Тогда на пристани ее словно парализовало, и она была слишком напугана незнакомой обстановкой, чтобы думать о спасении. Но когда они доберутся до деревни, все будет по-другому.
Она печально сжала губы. Там, наверное, тоже люди побегут приветствовать его. Похоже, у знаменитого дона Максимиллиана довольно много поклонников. Но эйфория, вызванная его приездом, вскоре уляжется. Она разберется в окружающей обстановке, выяснит, к кому можно обратиться, и начнет действовать. Там обязательно должен быть мэр, или констебль, или кто-нибудь из властей, способный поставить Макса на место за его слишкрм явное пристрастие к похищению людей.
Сердце учащенно забилось. В том месте, куда они едут, наверное, есть телефон, и если повезет, то можно будет встретить кого-нибудь из англоговоря-щих туристов, которых вполне могло занести так далеко от основных дорог.
– О чем ты думаешь, cara? – Макс оглядел ее и рассмеялся. – Можешь не говорить. На этом прелестном личике написано, что его хозяйка строит планы относительно бегства. Неужели придется двадцать четыре часа в сутки держать возле тебя охрану, а, Франческа? – Его голос звучал весело. – Может быть, лучше всего приковать тебя кандалами к тюремной стене?
Внутри у нее все перевернулось. Неужели он сделает это? Скажи ему что-нибудь, приказала она себе, потребуй, чтобы он не смел этого делать!
Франческа прокашлялась.
– На самом деле, – хладнокровно начала она, – я думала, живет ли здесь кто-нибудь, кроме горных козлов.
Макс засмеялся.
– Есть, есть люди, скоро увидишь. – Он кинул быстрый взгляд в ее сторону. – К сожалению, они не говорят на твоем языке.
Она презрительно вскинула подбородок:
– Но тебя это небось радует.
Он улыбнулся. Машина сделала крутой поворот.
– Тебе непривычно здесь, правда?
Она вновь выглянула в окно. Дорога обрывалась едва ли не из-под колес пропастью на тысячи футов вниз, к морю.
– Да, – ответила она, передернув плечами, – непривычно.
Макс кивнул.
– Это красивая страна, Франческа. Суровая, но красивая.
С этим нельзя было не согласиться. Вокруг действительно царила дикая, почти первобытная красота. Внезапно ей пришло на ум, что человек, сидящий рядом с нею, удивительно гармонично сочетается с окружающей природой: такой же грубый, неотесанный, но вместе с тем гордый и привлекательный, любой остановит на нем взгляд, любого тронет его неординарность.
Франческа сцепила пальцы на коленях. Какая чепуха! Она здесь не гостья, а пленница, и этим все сказано. И именно потому, что она в неволе и обеспокоена тем, как бы сбежать, ей в глаза бросаются детали, на которые она бы при других обстоятельствах не обратила внимания. Сильные, загорелые руки Макса, небрежно обхватившие руль, его бедро с играющими под джинсами мышцами, когда он жмет ногой на педали, исходящий от него запах мускуса, который смешивается с льющимся в окно ароматом диких цветов. Она уловила это благоухание, еще когда остров лишь только вырисовывался в неясной дымке. Благоухание, похожее на аромат духов, такое же пьянящее, насыщенное, волшебное.
– А ты знаешь, что Корсику называют ароматным островом?
Она повернулась к нему.
– Мне не нравится, что тебе удается читать мои мысли, – ее голос прозвучал резко.
– Лишь ведьмам, колдунам и специалистам по черной магии под силу прочесть твои мысли, cara. – Он посмотрел на нее, и легкая улыбка тронула уголки его губ.
– Я не знаю, как это у тебя получается, и знать не хочу. Я… мне просто это не нравится, вот и все. Кому понравится, когда на нем пробуют свои таланты?
Он медленно и загадочно улыбнулся.
– Уж не боишься ли ты, что я ненароком выужу из этой прелестной головки какие-нибудь тайны?
Она почувствовала, что заливается краской.
– Я вынуждена повторить: мне это не нравится. Это противоестественно.
– Безусловно, – он горько усмехнулся. – Вот какие странные повадки могут быть у нас, у дикарей, правда?
Франческа еще больше покраснела. Некоторое время она молча смотрела на него, потом, повернувшись, уставилась в лобовое стекло.
– Может, ты скажешь, откуда исходит такое благоухание, или мне следует догадаться самой?
– Запах идет от маков – густых зарослей, которыми, как ты видишь, увенчаны все горные склоны. Здесь смесь самых разных растений: жимолости, лаванды, розмарина и эвкалипта.
– И тимьяна, я знаю запах тимьяна, – сказала Франческа. – Сама выращивала его в маленьком ящичке на… – она замолкла, почувствовав, что он смотрит на нее.
– Ты растила тимьян? – спросил он таким тоном, словно она только что сообщила, что выращивала цыплят. – Где?
– На балконе. В Нью-Йорке у многих зелень на балконах. И если ты не слышал об этом…
– Но что ты делала с этим тимьяном? – Глаза его весело – или насмешливо? – блестели. – Может, раздавала бездомным?
Франческа выпрямилась.
– Я использовала его, – сухо ответила она, – для приготовления пищи.
– Пищи? Как благородно.
– Я люблю готовить, – сказала она. – У меня это неплохо получается. Хотя для тебя это все равно. Что касается бездомных, то для них я готовила бутерброды в домовой кухне на Генри-стрит.
Повисло молчание, потом Макс громко выдохнул:
– Значит, тебе все это не в новинку, так получается?