– Но я ничего не знала! – Слезы хлынули из ее глаз.
– Ну что ты как маленькая? – с искренним сочувствием спросил Прахов. Поднялся со своего места, достал из кармана чистый, наглаженный платок, одной рукой мягко обнял Василису за плечи, другой вытер ей глаза. – Я же не прошу все деньги за эту землю, я возьму из них только свое.
– Но я же не брала у вас деньги!
– Так, постой! У нас был с тобой разговор? Был! Ты поручилась за Сергея? Поручилась!
– А если это не он взял?
– Он. Тебя следователь на допрос вызовет. Он Кирикова подозревает, ну, и с тобой поговорить хочет. Ты все отрицай, ничего не знала, ни о чем не догадывалась… Лично я тебе верю. И понимаю… Но деньги придется отдать… Жизнь, она такая штука, за ошибки наказывает. А ты ошиблась, не разглядела Кирикова. Но я не хочу тебя наказывать. Просто мне нужны мои деньги. Ты меня понимаешь?
Прахов не угрожал ей, а зачем? Василиса и так знала, с кем имеет дело, и прекрасно понимала, чем для нее может закончиться война с ним. Она могла обратиться в милицию, но там у него свои люди, они ему и помогут справиться с ней…
Нет, не будет она сопротивляться – продаст участок, рассчитается с Праховым и уедет в дальние края, туда, где Сергей не сможет ее найти. От него одни только беды, и она давно должна была это понять. Но не поняла. И не прогнала. Что ж, пришло время расплачиваться за свои ошибки…
Тихо шелестит березка, нашептывает, жалуется на плохое предчувствие. Срубит ее новый хозяин, когда будет строить новый дом на месте старого, а она такая молоденькая, жизни еще не видела.
И Василиса еще молодая, а ощущение такое, как будто вся жизнь уже позади. Ей за счастьем в новую жизнь нужно стремиться, а она словно век свой доживать собирается. Уедет куда-нибудь в деревню, поселится там и будет жить одними воспоминаниями, пока не состарится. Такое вот у нее настроение, и никак не получается его изменить. Да она, в общем-то, и не стремится…
Она была у следователя, давала показания. Сергея действительно подозревали в ограблении, да и где он сейчас? Как исчез, так больше и не появлялся. А почему? В бегах он, прячется…
Хороший сегодня день. С утра прошел дождик, освежил воздух, прибил пыль к земле – и дышится легко, и работать неутомительно. Но за тяпку Василиса не возьмется. Зачем? Дом выставлен на продажу, вчера уже подъезжали, спрашивали, в цене, правда, не сошлись. Если уж продавать, то за полную стоимость, а если она уступит, то совсем на чуть-чуть.
Сегодня с утра звонили, обещали подъехать, поэтому калитка не закрыта – заходи, кто хочет… Василиса не удивилась, увидев Кузьмина. С ним она не созванивалась, но так ему и не нужно приглашение. Настырный, навязчивый…
– Ты что, дом продаешь? – возмущенно спросил он.
– Продаю, – вздохнула она, тускло глянув на него из-под челки.
– Зачем?
– Попала я… А ты не в курсе?..
– Что стряслось?
– Ты же следишь за мной или нет?
– Да не следил я, просто справки навел…
– Друзья у Сережи под следствием, это верно. Он и сам сейчас под следствием. Он клуб мой ограбил, а долг на меня повесили. Я же за него поручилась.
– Почему-то я не удивлен, – фыркнул Кузьмин.
– Ну да, ты же предупреждал! – язвительно протянула она.
– И предупреждал…
– А я не остановилась. И приехала.
Во двор зашли люди – высокий худощавый мужчина с нездоровым цветом лица и пышнотелая дама с пушистой болонкой на руках. Собачка заливисто лаяла, все норовила соскочить с рук, но женщина изо всех сил удерживала ее, при этом она еще тащила за собой мужчину, которому не очень хотелось идти за своей женой, а приходилось… Спасибо Кузьмину, он пресек его мучения еще на полпути к дому.
– Опоздали, господа! Дом уже куплен!
Дама остановилась, вскинула голову, расправила плечи, собираясь выразить свое возмущение, собачка соскочила с рук, с лаем бросилась к Валентину, но, не добежав до него, вдруг испуганно бросилась прочь, проскочив между ног у своей хозяйки. Женщина с криком кинулась за ней, толкнув при этом своего мужа, который с трудом удержался на ногах. Болонка выскочила в открытую калитку, дама исчезла вслед за собачкой. Мужчина осуждающе качал головой, наблюдая за ней, затем повернулся к Кузьмину, развел руками и ушел.
– Что это было? – с трудом сдерживая улыбку, спросила Василиса.
– Похоже на цирк, – прыснул в кулак Кузьмин, – но я в этом не уверен.
– Может, и цирк, может, и клоуны, но мне все равно, кому продавать дом.
– Тогда продай его мне.
– И продам.
Василиса и не думала упрямствовать, а зачем? Он же не тело ее собирается покупать, а всего лишь дом с участком.
– Неужели все так серьезно?
– Очень.