— Кхм-кхм, доброе утро! — подойдя к покосившемуся заборчику, привлёк я внимание огородницы.
Она страдальчески разогнулась и, сощурив глаза от яркого июньского солнца, повернула ко мне раскрасневшееся лицо.
Тут же в мою сторону бросилась её шавка: облезлый двортерьер. Пока он бежал, с него клоками летела линяющая шерсть грязно-серого цвета, а в это время на крыльцо обветшалой избушки вышла вальяжная гигантская кошка. Видимо, бастард какого-нибудь местного гуляки мейн-куна.
Терпеть не могу кошек. Они ещё те предательские морды. Но это лучше, чем ссылка.
— Что вам? — спросила девица и грязной рукой поставила козырёк над сощуренными ярко-лазурными глазами.
Голос у неё был... такой... странный.
— Мне нужна Велесова А. Р.
— Это я.
Обтерев запачканные землёй ладони, девушка подошла ближе и схватилась руками за зубья штакетника, зелёная краска которого уже давным-давно облезла. Как и розовый лак с поломанных и грязных ногтей этой... потенциальной ректорской «вкусняшки».
— У меня к вам дело. Вот. — И я полез в папку для бумаг, откуда достал документы. — Ознакомьтесь, пожалуйста.
Она обескураженно приняла документы. Пробежав по ним глазами, Велесова А.Р. испуганно уставилась на меня.
— Я... ничего не понимаю.
Попытавшись изобразить участие, я поставил брови домиком и резюмировал:
— Согласно документам, которые сейчас в ваших руках, этот дом, участок и все остальные хозяйственные постройки теперь принадлежат мне. Ваша бабушка перед смертью оформила завещание на моё имя. А вы не знали?
— Нет. Это какая-то ошибка. Я должна была вступить в наследство по закону. Ничего ещё не успела... Полгода назад похороны были. Пока выплатила долги за похоронный обряд, за коммунальные услуги, пока то, пока сё... Да как же так?
— Увы. Мне жаль вас расстраивать, но ничего не поделаешь.
— Не может этого быть...
Обескураженность в её глазах сменилась недоверием, агрессией, а затем и слезами. Они крупными каплями задрожали в лазуритах её глаз и вдруг побежали по запылённым загорелым щекам, оставляя светлые полосы.
— Разрешите войти?
— Я не знаю, кто вы.
Теперь я даже немного обрадовался. Умом девушка не блистала, и предстоящая миссия уже казалась простеньким делом одного дня. Мне не терпелось вернуться обратно в Свароград с трофеем для ректора.
— Здесь написано, кто я, — ткнул я пальцем в документы. — А вот мой паспорт. Сравните данные.
Спустя минуту сопения она подняла на меня мокрые от слёз глаза:
— Всё равно не пущу вас!
Мы уставились с ней друг на друга, явно не испытывая никакой взаимной симпатии. И как, спрашивается, при таком раскладе соблазнить её, влюбив в «себя», да ещё и добиться добровольного самопожертвования на алтаре Лучезара? Нет, если задаться целью, то соблазнить, конечно, можно кого угодно, но я как-то привык получать удовольствие от этого процесса, а не наоборот.
«Эх, была не была!» — решил я и незаметным движением пальцев заставил открыться калитку, запертую на ключ. В эту же секунду сумасшедший пёс выскочил на улицу и, заливаясь диким лаем, принялся кидаться на меня. Я не шевелился, наблюдая за реакцией хозяйки участка. Она разнервничалась, раскудахталась, принялась звать своего пса, но тот, ясное дело, взбесился: не каждый день потусторонняя сила в гости заглядывает.
Шейте, шейте быстрее!
Это ужасно: стоять вот так и ждать, когда тебя цапнут!
«Быстрее уже!» — мысленно поторопил я пса, заметив, что хозяйка намеревается схватить лохматого друга за ошейник.
Наконец-то, спустя бесконечно долгую минуту, этот чокнутый пёс переборол страх и всё-таки цапнул меня за ногу.
— Ай-ай-ай! — картинно взвыл я. — Как же больно! Он мне вену перекусил!
— Да нет, что вы! Только штанину порвал, — побледнела девушка. — Две. Штанины.