"Юридический антиквариат" вызывал когнитивный диссонанс, ставил в тупик, вызывал взбрык и выносил мозг.
Раскол, разногласие между мной и Андреем немедленно вызвали бы такой вал... консервативного восторга, в смысле: энтузиазма хранителей "старины", что все наши новации просто затоптали бы, забыли бы как послеобеденный кошмар.
Дело, конечно, не в двух сотнях моих бойцов или в паре "огрызков" за спиной. Дело в моей репутации, в удачливости, изворотливости, скорости. Которые признавали все. Скрипели зубами, плевались, матерились, но ничего с этим поделать не могли. Останься Боголюбский один - он не смог бы обеспечить такой темп. Просто физически сил не хватило бы. Его бы "съели".
Андрей это понимал. Но - ревновал.
"Крепка, как смерть, любовь;
люта, как преисподняя, ревность;
стрелы ее - стрелы огненные".
"Песнь песней" толкует о ревности мужчины и женщины. Но мужчина и власть... очень похоже.
Я это чувствовал, но надеялся, что "Киевское сидение" скоро кончится, дороги подсохнут и мы разойдёмся по своим городкам. И буду я, как настоящее попандопуло, давать издалека советы, лучше - по телеграфу, и не нести ответственности. Буду заелдыривать кое-какие вундервафли, выскакивая временами, полный оптимизма как чёртик из табакерки:
- О! Едрить-крушить-инновировать! У меня новая хрень изобрелася! Дерижополь задневинтоприводной образовался!
Выпав из поля зрения, не буду так сильно... возбуждать. В смысле: ревность, а не то, про что вы подумали.
"Отдалённость увеличивает обаяние" - Тацит? - Вот я и обаяню. Издалека.
Боголюбский ощутит себя настоящим законченным Государем, будет ломить сам, не смущаемый даже на намёком на мысль:
- А вот как бы это Ванька-лысый... уелбантурил?
Увы, я не учёл одной тонкости.
Боголюбский, сам по себе, вполне генератор новизней. У него это не от восьмивекового опыта человечества, как у меня, а от собственного оригинального взгляда на мир и возможное в нём. От души.
Понятно, что технологические прибамбасы - не его поле, но вот в своём, в княжеском, он - вполне. И он нашёл-таки способ несколько... поунять мою резвость.
"Жесток гнев, неукротима ярость; но кто устоит против ревности?" - Отвечаю царю Соломону на заданный им вопрос: тот, кто привык постоянно сдерживать и жестокий гнев, и неукротимую ярость.
Последние недели перед выступлением войска на Волынь, последние дни перед уходом каравана, некоторые отряды уже выдвинулись из города, но князья и прочая верхушка ещё в Киеве. Снова пир в той же большой трапезной Западного дворца. Снова награждения. И за прошлое, и на будущее: назначенные сотники государева войска уже присягнули в церкви и получают от Государя шейную серебряную гривну и боярскую шапку.
Традиционно "старшая дружина" состоит из бояр. Обычно именно бояр назначают на эти должности. Верно и обратное: выслужившиеся сотники получают со временем боярство. Связка: чин - сословие не однозначна, как в Петровской Табели о рангах, но распространена.
Здесь Боголюбский вломил прямо, без откладывания "на потом", сразу: чин - шапка.
Просто маленький штришок на тему: "государева служба - хорошо".
Гридни разных князей, которые думают про себя, что и они могли бы стать сотниками - кусают локти.
- А ведь и я бы мог... боярином ходить. Всех же звали. Дур-рак!
Князья это понимают, переглядываются.
Ох, и подорожают бобры на Руси! Много шапок бобровых надо будет: князья тоже начнут массово давать боярство своим старшим дружинникам.
Но мы-то первые!
- Наш-то светлый... тянется за государем... вдогонку. И мы там же... В хвосте.
Я снова сижу на краю одной из "ножек" этого стола "покоем". В соседях, вместо убывших "до дому" торков - литва. Под общий шум, под здравницы веду неспешный разговор. Пытаюсь понять возможные подробности будущего прохода каравана князя Михалко по тамошним землям.
- А вот к примеру, ливы... Вот так прямо и режут?! Всех?! А если Криве-Кривайто запретил? Да ты что?! Ай-яй-яй.
Была мысль пригласить этих ребят в караван. Но лучше не надо. Племена враждебны между собой. Добавлять к вражде каких-нибудь ливов или латгалов к русским ещё и их вражду с куршами или жмудью...
Троекратный стук посоха в пол.
На этом помосте - как в барабан. Шум в зале стихает, мой собеседник оборачивается к центральному столу. Дождавшись тишины, начинает говорить Боголюбский. И тишина становится полной.
Андрей говорит негромко. С некоторой иронией, удивлением. К своим собственным словам.
- Братия князья русские, святители православные, господа боярская. Славные вои и мужи добрые. Ныне мы многих наградили, честью почествовали, кои важное исделали для побед наших, для процветания Руси Святой. Однако же есть человек, коий более всех послужил ныне торжеству правды, воссиянию славы русской и веры православной. Более любого.