Конечно, за всё так или иначе приходилось расплачиваться. И речь шла не столько о резко набранном весе или потраченного на людей времени, сколько о странных исследованиях, объектом которых стала кошечка. Фёдор Фёдорович по несколько часов в день заставлял её делать разные и не всегда приятные вещи.
Два-три раза в неделю её заманивали в клетку для переноски, везли на лифте на другой этаж здания. Там Мурку без всякого разрешения усыпляли, кололи в лапы какую-то синюю жидкость, после чего клали в большую трубу. Даже сквозь сон Мурке мерещились стуки и скрипы вращавшихся вокруг её безвольного тела катушек. Кажется, профессор называл эту фиговину томографом, но кто ж такие мудрёные названия разберёт?
В самом офисе Фёдор Фёдорович часто крепил ей на голову небольшие металлические диски, а также воротник в виде конуса, чтобы диски невозможно было содрать. После этого Мурку благодушно отпускали заниматься своими делами. Киска такое «благодушие» ненавидела. Для неё это была настоящая пытка, поскольку воротник чрезвычайно мешал! Но профессор говорил, что собирает какие-то данные, связанные с электрической активностью мозга, надо потерпеть, все дела. В качестве извинений в конце процедуры Мурке всегда доставались особо изысканные деликатесы, так что через некоторое время кошка отчасти к неудобствам привыкла. Не повылизываешь шёрстку, конечно, но бегать, кушать и спать с дебильным конусом вокруг головы при желании всё же можно.
«Наверное, исследуют мой выдающийся интеллект», — пришла к умозаключению Мурка. — «Ведь не просто так именно меня на улице подобрали. Профессор — человек умный, а потому сразу распознал во мне признаки гениальности. Хотят изучить мой мозг, чтобы новую породу сверхразумных кошек вывести. Назовём её кото сапиенсами…»
Связь исследований с секс-игрушками от Мурки, конечно же, ускользала. Что ж, ничего удивительного, она ведь была кошкой разумной, а не человеком извращённым. Это только у людей всё всегда сводится к сексу.
* * *
— Как продвигается создание кошки-жены? — после формальных приветствий уточнил по видеосвязи Джордж С. — Киму уже не терпится получить первые образцы жён для себя и высокопоставленных членов партии. Жалуется, что одной миской риса не удовлетворить нынче даже обычного пролетария, а уж у высшей номенклатуры запросы такие, что о-го-го! Что скажешь, Федя, когда мы сможем порадовать азиатских диктаторов?
Фёдор Фёдорович, как всегда, даже не стал заикаться про нравственные ценности бизнесменов-либералов, занимающихся высокотехнологичной разработкой для нужд «азиатских диктаторов». Есть пропаганда для населения, а есть бизнес, понимать надо. Поэтому, вместо моральных упрёков в адрес посредника и заказчика, он сразу перешёл к отчёту о своих достижениях:
— Пока всё идёт по плану и местами даже с опережением графика! — машинально отчеканил Фёдор Фёдорович зазубренную ещё в бытность на Родине формулу. — Эксперимент с симулированием нейросети кошачьего поведения считаю чрезвычайно удачным. На сей раз мы отказались от использования привычных моделей глубокого обучения и стандартных выборок данных. Вместо этого наша новая нейросеть каждый день получает гигантские массивы информации при сканировании кошачьего мозга на аппарате МРТ с полем 7 тесла. Вкупе с введением кошке контрастного вещества это даёт нам возможность получить самую детальную карту мозга, какую только возможно на сегодняшний день. Посредством ежедневных энцефалограмм мы дополняем картину регистрацией электрической активности мозга. Плюс камеры и датчики, которые мы незаметно прикрепили к подопытной кошке…
Собеседник перебил Фёдора Фёдоровича:
— Федя, прошу, не надо технических подробностей. Сразу к сути, пожалуйста.
Только-только разошедшийся профессор вздохнул:
— Конечно. В общем, нам впервые удалось то, что никак не удавалось ранее с достоверной симуляцией человеческого сознания. Это было ошибкой, пытаться сконструировать разум, наподобие нашего собственного. Для этого у нас не было, нет, и ещё не скоро появится достаточно данных и вычислительных мощностей. А вот разум кошки, хоть и с изрядной долей упрощения, воссоздать мы способны. Как ни крути, количество синоптических связей у животного значительно меньше…
— Федя… — снова перебил его Джордж.
Профессор оттёр платком со лба пот:
— Да, да, перехожу к сути. В общем, наша новая нейросеть не просто пытается подражать, она действительно чувствует и мыслит как кошка! Только, в отличие от животного, при помощи дополнительной лингвистической модели может ещё и облечь свои мысли в слова на любом языке. Но что гораздо важнее: благодаря копированию структур мозга и имитации биологических процессов нейронка умеет чрезвычайно быстро и гибко подстраиваться под самые разные ситуации. Таких затыков при нестандартном поведении заказчика, как раньше, не будет. Кошка-жена либо подстроится сама, либо ненавязчиво подстроит окружающих под себя. Поверьте, господин Джордж, кто-кто, а кошки могут выдрессировать людей так, как нам, «вершине эволюции», даже не снилось! У нас пол-офиса пытается угадать желания Мурки!