Профессор и доктор синхронно скривились.
— Да, но проблема тут даже не в морали и нравственности. Вы же прекрасно знаете, в какое время и в какой стране мы живём, Даниэль, — грустно вздохнул Фёдор Фёдорович. — Извращение давно стало нормой, а норма — извращением. Главная беда в том, что извращение мисс Мурковой разгневало других извращенцев. На нашу дочернюю компанию уже подали несколько исков. Причём, вопреки ожиданиям, на её женские штучки ополчились вовсе не мужики, коих предлагается доить и драть как сидоровых коз, а «алфавитные люди», посчитавшие, что курс не оправдал их надежд. Мы практически сразу вернули им предоплату, но активисты есть активисты — если уж найдут за что зацепиться, им всё будет мало.
Адвокат Даниэль нахмурился. Теперь он понял серьёзность проблемы.
— А ведь я говорил Мурковой, говорил! — сокрушался профессор. — Эх, Муркова с радикальными феминистками и есть главные дуры. Они не понимают, что Шмарин и иже с ними для них ещё более грозная опасность, чем для нормальных мужчин. Муркова всячески старается натравить Шмарина и компанию на цисгендерных мужиков, не соображая, что если «алфавитные люди», в свою очередь, наедут на неё, то без поддержки ненавидимых ею мужчин от всей её женской женственности останутся только рожки да ножки, — Фёдор Фёдорович обречено покачал головой. — И, похоже, всё движется именно к этому. Травля в социальных сетях, иски, отмена — это лишь вопрос времени. Вы знаете, как это бывает, Даниэль, знаете, куда лучше нас с доктором. Потому-то мы и хотим, чтобы нас не связывало с мисс Мурковой решительно ничего, причём как можно скорее. Даже если мы переживём все нападки, убытки всё равно перевесят любую прибыль от Мурковых курсов.
— Да пусть и не перевесят, нервы всё равно дороже, чем её грязные доллары! — поддержал профессора доктор Бернард.
Фёдор Фёдорович слегка перегнулся через стол к адвокату:
— Как считаете, вы сумеете помочь нам отделаться от наездов чокнутых активистов? Только прошу вас, Даниэль, ответьте честно, без ложного оптимизма.
Будто желая удержать разделявшую их с профессором дистанцию, Даниэль откинулся на спинку кресла. Надолго погрузился в молчание.
Профессор и доктор терпеливо ждали ответа. Они понимали, что тонкостей и подводных камней в намеченном мероприятии может быть миллион. Даже изложение проблемы и то вышло сумбурным, что уж говорить о поиске решения. Чтобы прикинуть хотя бы часть возможных путей, следовало как следует поразмыслить.
Спустя минут десять адвокат Даниэль наконец ухмыльнулся:
— Попробуем надавить на наших сердобольных законотворцев посредством их собственной демагогии. Чувства нейросети имеют значение, и всё в том же духе. Глядишь, удастся придать вашей робокошке какой-никакой юридический статус, а там и остальные права потихоньку подтянутся, — Даниэль оторвался от спинки кресла, вновь приняв вертикальное положение. — Что касается нападок на вашу дочернюю компанию… Тут всё серьёзней. Я думаю, надо перерегистрировать засветившуюся фирму на Муркову, чтобы отвести обвинения «алфавитнутых». Никакими доводами их «правды» не перебьёшь, лучше просто не связываться.
Адвокат перевёл взгляд на доктора Бернарда, затем снова посмотрел на Фёдора Фёдоровича:
— Позвольте, кстати, спросить вас, профессор, почему вы запрограммировали нейросеть таким странным образом? Я имею в виду не столько её «прогрессивность» или, наоборот, консервативность, сколько такое промежуточное состояние на стыке мировоззрений. Уже не традиционные ценности, но ещё и недостаточно «прогрессивные». Сделали бы свою Муркову «алфавитной», избежали бы самых серьёзных проблем.
Фёдор Фёдорович лишь развёл руки:
— Данные для обучающей выборки прислали люди заказчика. Подозреваю, они и сами не поспевают за нынешней «прогрессивной повесточкой». Всё ещё верят, что правила диктуют феминистки, хотя это уже минимум лет десять не так. Вы слышали, как идентифицирующие себя черепахами чудаки женщин сейчас называют? «Людьми, которые менструируют» — клянусь, я не наговариваю! Вот ни больше ни меньше, а так, — профессор помассировал пальцами правой руки лоб. — И как, скажите на милость, в таком перевёрнутом с ног на голову мире понять, что сейчас является нормой? Даже те, кто пытаются дирижировать этим дурдомом, запутались в противоречиях и не могут объяснить, какое меньшинство сейчас самое угнетённое, а следовательно, самое главное. Слишком быстро и необдуманно менялись социальные парадигмы в последние полвека, оттого у нас кругом и разруха.
Фёдор Фёдорович был так раздосадован, что едва сдержался, чтобы не сплюнуть на идеально чистый пол кабинета: