Все остальные старались ходить на обед в какой-нибудь из многочисленных ресторанов поблизости, чтобы избегать походов на кухню. Зури организовала доставку печенек прямо каждому в кабинет, несколько кофемашин установили в коридоре и на ресепшене, так что офисная жизнь более или менее вновь наладилась.
С феминисткой жить — по-бабьи выть, как гласила современная канадская мудрость. Надо уметь приспосабливаться. Избегать провокаций, да и в принципе стараться доминирующую женщину избегать. А если уж избежать общения невозможно, то следует притвориться, будто разделяешь все её ценности, после чего постараться выкинуть неприятный разговор из головы. И продолжать по-прежнему делать то, что нужно именно тебе, а не каким-то там странным личностям. В условиях «тоталитарной демократии» — это одна из немногих рабочих стратегий для выживания.
У самой Мурковой тоже активно шли тёрки с другими «продвинутыми»: с каждым новым курсом Богини алфавитные люди всё больше воспринимали её как врага, нежели как союзника. Помимо недостаточной «прогрессивности», сказывалось и то, что почитатели Богини Мурковой активно применяли женские штучки не только против мужчин, но также и против всех, кого только можно было использовать. Что, впрочем, было закономерно: нельзя постоянно манипулировать одними и быть честными со всеми прочими. Между собой женщин ещё как-то связывала женская солидарность, все остальные шли лесом.
«Если нельзя, но очень хочется, то можно», «Ваше желание — это закон», «Идите по головам», «Сломанные судьбы других — не ваша проблема» — Муркова настраивала свою паству на сиюминутный успех любой ценой, невзирая на жертвы и не думая о последствиях. — «Просто берите своё. Если надо, то смело берите чужое», «Никого больше не слушайте, доверяйте только зову своего сердца. Ну, и мне тоже верьте», «Вы — центр Вселенной, помните об этом всегда», «Если у вас всё ещё не получилось достигнуть успеха, то обратите внимание на мой новый курс…».
Многие, кстати, действительно покупали все штампуемые Мурковой курсы, да ещё и платили бешеные деньги за личные консультации. Богиня давно работала круглосуточно, благо электронная начинка позволяла не отвлекаться на присущие обычным смертным нужды. К концу мая на счёте фактически отданной Мурковой фирмы числились девятизначные цифры — по подсчётам доктора Бернарда, такими темпами к концу года Мурка-младшая вполне могла стать миллиардершей. Что говорить, искусственный интеллект знал толк в надувании интеллекта естественного.
Тем не менее, несмотря на все имеющиеся в её распоряжении средства — часть заработанных денег уже обналичили, — мисс Муркова упорно не желала съезжать из приютившего её офиса. Превратив кухню в киностудию и свою штаб-квартиру, она упорно ждала окончания процедуры легитимации. Признания за ней всех прав, на какие мог рассчитывать угнетённый белыми мужчинами гражданин. Богиня Муркова даже наняла собственных юристов для помощи Даниэлю. Сам адвокат, впрочем, был не слишком высокого мнения о своих нежданных помощниках.
* * *
В один тёплый майский вечер в кабинет профессора Созидалова постучали, причём как-то особенно робко. Погружённый в дебри кода Фёдор Фёдорович даже сперва не откликнулся. Решил, что это какой-то клиент припёрся во внеслужебное время. Начнёт сейчас клянчить, чтобы его «подружку» починили вне очереди.
— В приёмные часы, голубчик, — не отрываясь от монитора, неохотно отозвался профессор, когда стук повторился. — У нас всё строго по расписанию, приходите, пожалуйста, завтра.
Вопреки его просьбе, в дверной проём прошмыгнул человек.
— Да вашу Машу! — выругался Фёдор Фёдорович, но, взглянув на вошедшего, умерил свой пыл. — Мурат, чего тебе? Опять Муркова дала какое-то заведомо невыполнимое поручение?
Дрожащий турок приложил палец к губам, затем быстро покачал головой. На бедолагу невозможно было смотреть без сострадания: мужчина в самом соку всего за два месяца похудел килограмм на пятнадцать, половина его некогда густых чёрных волос поседела, под глазами набрякли мешки, лоб избороздили морщины.
— Н-да, тебе бы точно не помешал долгий отпуск. Желательно, как можно дальше от твоей госпожи… — задумчиво проговорил Фёдор Фёдорович, глядя на измождённого программиста.
Мурат чуть ли не на цыпочках пересёк комнату, пододвинул кресло, предназначенное для осмотра секс-кукол, поближе к профессору и сел на краешек, словно какая-то забитая сирота. Облизал пересохшие губы: