Прошло всего двенадцать часов с того момента, как ему в истерике позвонила сестра Серафина. Темпл восхитилась его невозмутимости, собранности и спокойствию. Он не выглядел измученным, беспокойным или утомленным. Темпл же, со своей стороны, чувствовала все перечисленное и была уверена, что и выглядела соответственно. По крайней мере, так сказало ей зеркало над раковиной в ванной, после того, как она утонула в своем «джи» и остановилась медленно провести по своим густым рыжим кудрям расческой. Она напоминала тряпичную куклу Энни с застывшим, обескровленным кисейным лицом. Шок, подумала она, и его отголоски.
Урок по самозащите сейчас числился последним в списке ее желаний, но – как намекнул Мэтт – боевые искусства служили священным приютом еще до появления церкви. Она осознавала, что учение – как со стороны ученика, так и со стороны учителя – сохраняло внутри это безупречное спокойствие, и что его с трудом достигнутая невозмутимость была его щитом.
— Как мисс Тайлер? — спросила она резко, прерывая его забытье.
Он поднял голову и жизнеутверждающе кивнул:
— Ее уже отпустили из больницы. Она дома с племянницей. Это была просто реакция, которая бывает, когда терроризируют человека в ее возрасте. А как Луи… и другой кот?
— Доктор Дулитл говорит, что они оба мирно отдыхают.
— А кошки как-то еще умеют отдыхать?
— Нет, думаю, нет. Луи сможет быть дома в шесть. Петру надо остаться еще на пару дней.
— А ты как? — спросил он, наконец.
— Слишком устала для чего бы то ни было. Я нашла странный предмет у себя на диване в гостиной. Голубую ленту. Как думаешь, может, это добрая фея хвалит меня таким образом за добрые дела?
— Может, это награда за прогресс в освоении приемов самозащиты?
— Вряд ли. Я попросила Электру приглядеть за кошками Пегги на шоу столько, сколько потребуется. Возможно, она оставила мне ленту, чтобы подбодрить. Но она еще не вернулась. И это очень странно.
— Это как младшая лига, по сравнению с тем, во что мы ввязались. Давай работать.
Мэтт поднялся легко и без усилий, это всегда ее удивляло. Ей казалось, что боевые искусства связаны с ударами и борьбой, а не с контролем и душевным равновесием.
Чувствуя, что она очень далека от собственного равновесия, Темпл сбросила танкетки без пяток и встала босой перед Мэттом, готовая к занятию. Ее ступни оценили гладкую и прохладную поверхность мата. На секунду ей даже показалось, что стресс последних часов остался далеко позади. Потом Темпл вспомнила, что причиной их теперешнего стояния здесь послужили два мужика, которые напали на нее с кулаками всего пару недель назад. Она подумала, не было ли ее потрясение, от которого она потом так страдала, менее разрушительным, чем резкая критика, которой Мэтт подвергал сам себя, проходя по тенистым улочкам своего тайного прошлого – а теперь ему еще и приходилось тащиться по ним с нежелательным свидетелем: с нею.
Она выбросила из головы эти смутные размышления. Мэтт был серьезно настроен учить, а она должна быть серьезно настроена учиться.
— Ты нашла перцовый баллончик, который я оставил тебе в почтовом ящике? — спросил он.
— Пару дней назад, — подтвердила она. — Где ты его достал?
— На выставке оружия в Кэшмен-конвеншн-центре, — пожал плечами Мэтт, а потом процедил сквозь зубы: – Если бы я знал, прикупил бы еще парочку для сестры Серафины и племянницы мисс Тайлер.
— На выставке оружия? Ты?
— Там найти эти штуки проще простого. Это легально. Дело в том, что защитить себя можно чем угодно. Ты знаешь, чем, например?
— Перечным спреем, — кивнула она, — эээ… блокиратором руля в моей машине, ключами от моей машины, свернутой в трубочку газетой…
— Верно. Все, что будет у тебя под руками, отлично подойдет. Но, в конце концов, ты сама свое лучшее орудие защиты. Ты должна быть готова выстоять сама, без ничего.
Темпл втянула через зубы струю теплого сухого воздуха:
— В этом все и дело. Говоря обо мне, меня так мало, что я не испугаю даже песчанку.
— Смысл не в этом. Тебе вовсе не обязательно кого-то пугать. С другой стороны, если даже так, ты сможешь. Скажем, ты атакуешь меня…
Темпл удержалась от каких-либо приколов по этому поводу. Он был бывшим священником, в конце концов, и она находила ужасным то, что это ее новое знание подавляло ее обычные позорные фантазии.
— Подойди ко мне, — попросил он, — как будто собираешься причинить мне вред.
Темпл бодро приосанилась. Мэтт принял новую позу: ноги вместе, руки слегка вытянуты вперед.
— Нет! — завопил он низким голосом, с мужеством офицера военно-морского флота.