— Ну-ну, не обижайся, — мои щеки слегка покраснели от смущения. — Иди сюда, будем убиваться.
Сумка с зельями осталась в лесу, ее потом вернут мавки. Не найдя вокруг острых предметов, я слегка беспомощно протянула голему ладонь с просьбой поцарапать ее до крови.
— Не целовать, а царапать! Фу, гадость какая. Верни мою руку и отдай свое сердце, упырь тугоухий.
От треска разбитого вдребезги камня заложило уши. Голем одним ударом проломил свою грудную клетку, вынимая идеальный обсидиановый кабошон размером с блюдце, и щедро протянул его мне. Не успела я поблагодарить его за смирение, как огонь жизни в царевиче погас, и памятник рассыпался на груду крупных осколков.
Ледяное сердце голема едва слышно пульсировало чистой мертвой энергией. Как будто сама Смерть покорно свилась клубочком на моей ладони и теперь поглощает свет, робко касаясь силы Жизни. Внутри каменного центра я ощутила частичку абсолютной нави, не живую и не мертвую — кость, вынутую из чьего-то тела. Надо полагать, из самого Константина, но как такое возможно? Спрошу при встрече.
Бродя в задумчивости по крыльцу, я услышала хлопанье крыльев над головой и подняла взгляд. Надо мной кружился ворон, выбирая траекторию приземления.
— Ярослава Яга, вам посылка от Ядвиги Яги, — каркнул ворон, передавая мне мензурку. — Барыня-государыня жрица изволила на вас гневаться за такие просьбы и велела сказать, чтобы вы берегли себя.
Зелье из бузины поблескивало черным гипнотическим светом сквозь тонкое стекло сосуда. Бабулечка, как же я тебя люблю! Стыдно было просить, но мне самой ни за что не сбежать утром в поисках старой церкви.
Единственный серьезный минус этого старого алхимического инструмента — его неэтичность. Черная подземная бузина вызывает кровавую рвоту, галлюцинации и острую почечную недостаточность даже при одноразовом употреблении. Раньше это зелье использовали инквизиторы, не гнушаясь охотиться на ведьм их же методами, но спустя четыре столетия его признали негуманным и до сих пор ведут дебаты о допустимости подобных методов.
— Слава, бегом! — Фрида высунулась из окна. — Ректор открывает путь.
Глава 34
Однозначное доверие старших приятно грело душу — единственный радостный момент в резвой череде событий. Общий сбор, сухой, почти военный инструктаж, приказ брать предательницу живой, если это возможно. Господин ректор, Рарог и Малахитница общались мысленно, прибегая к сложнейшему колдовству телепатии. Мы говорили тихо, стараясь не отвлекать преподавателей, умудрявшихся на ходу заполнять какие-то бумаги и отчеты прямо по мобильным тарелкам.
Из мойр взяли только Тэли с ее ультра-боевыми ножницами, которые она наточила до бритвенной остроты. Девушка не задавала вопросов и тщательно скрывала свое удивление, пообещав вытрясти из меня информацию, когда все закончится.
— Согласно активности маячка, объект устремился в сторону границы, — Рарог жестко отслеживал сигнальное заклятье, прицепленное к Амире.
— С Эстонией?
— С Казахстаном.
От ректора за километр шибало мертвым холодом, леденящим саму силу. Облачившись в длиннополый белый плащ, колдун возглавлял процессию, являясь действующим генералом сразу нескольких ведомств, в том числе и мира людей.
Вблизи Алтайского предгорья следилка внезапно вспыхнула и благополучно сдохла. Отряд тотчас сосредоточился, оглядываясь вокруг и слушая рубленные команды. Нас, студентов, взяли с собой для увеличения площади поисков — маячку суждено было испариться, как только юхва его обнаружит. Разумеется, не сама, а с помощью третьих лиц. В голове беспрестанно крутилось описание убийцы, данное Тиной: высок, горилоподобен, с перевернутыми узкими зрачками. Чудо, если помощник демонессы будет всего один.
— Делимся на три группы. Ярослава и Арсений идут с деканом, Тэли и Фрида с Рарогом. Руслан, тебе отдельное задание.
Виряв кивнул, делая шаг в сторону старой облезлой ели, и растворился в непролазной чаще. Руслану придется сторожить юхву изнутри по всей лесистой части Алтайских гор, не выпуская врагов в Монголию и Казахстан. Ему в помощь все лешие и мавки, которых Хозяин леса сможет разбудить, построив по старшинству.
«Мы ставили на эльфа», — строгая ведьма с тугой черной косой пристукнула сафьяновым сапожком. «А предателем оказалась наша преемница».
Ведомые Агатой Станиславовной, мы вышли вблизи Кулунды, морщась от пронизывающего ветра. В нем скрылось чужое чаклунство; казалось, некто без устали взывал к Слову гор, наполнив воздух своей силой. Уральские высшие одновременно побледнели, схватившись за шеи, — чужая волшба их душила. Я не глядя сунула руку в дорожную котомку, вынув две морковки.