Не горю желанием признавать, но подмога навьего царевича и богини весьма кстати. Если тварь в лунном свете оскалится, справиться с нею будет тяжело — вода, полнолуние, левиафан за спиной хозяина не дают нам форы. В охоте на духа приливов может подсобить зачарованный клинок, испивший крови под солнцем мертвых; таким поганым оружием пользуются только владыки нави.
Разглядев на блеснувшей стали зачарованные руны, дух зло сглотнул.
— Неведомо мне, о чем баете, — незаметный поворот бледной руки, и отраженный блик ослепил скривившегося нечистого. — Говорите яснее! Какой человек, когда, как? И хватит мне в глаза светить!
— Ничего, потерпишь, — резко отбрил Кощей, повторив мои мысли. — Отвечай, жрица хочет знать.
Сколько бы ни отворачивалась кровожадная тварь, а терпеть отсвет опасного для нее меча долго не могла. Черные каменные четки мелькали в руках Вакуля, блистая драгоценными гранями в свете луны, но спокойствия духу не приносили. Левиафан на глубине жалобно подвывал, пытаясь смыть мою жгучую силу, пеленающую его по плавникам и лапам. Приду домой и обязательно похвастаюсь бабуле, что мне сам дух-людоед отчитывался о делах в своей вотчине. Раньше его лишь взрослые высшие заставляли сотрудничать.
— За тех, кого не ел, с меня спросу нет, — Вакуль показал неровные острые зубы. — Никсы трепались о каком-то пареньке, окочурившемся недалеко отсюда. Даже крови у него взяли, но не пили — с чела собрали.
— Что значит «с чела»?
— Лоб у него порезан был. Святой символ на нем кто-то вырезал, — облизнулся дух. Не верится мне, что сам он тело не видел. — Звезду массонскую.
— Пифагорейский пентакль?
С ума сойти, вот это новости!
— А то ж, — согласился нечистый. — Отчего умер, не ведаю. Может, крови много потерял, а, может, запытали его до смерти. Мои служанки не смеют докучать мне трепом. Да и забыли уже, поди, мозги-то рыбьи.
Только сатанистов нам не хватало. Всех в достатке: шаманов, бокоров, наснасов, друидов, стригоев, наших родных попов и идолопоклонников, а вот настоящие сатанисты в дверь моей земли еще не стучались. И чем их вытравливать? Запретом на черный цвет и рок-музыку на кладбищах?
— Еще вопросы есть? — шепотом уточнил змей. — Нет? Тогда спасибо за ответы, Вакуль. Ступай себе с богом.
— Хамло, — буркнул он, внезапно уперев руки в бока. — А платить кто будет?
На берегу затихли даже лягушки, изумленные наглостью бесноватого монстра.
— Чем же тебе отплатить, поедатель смертных? — недобро усмехнулся живой мертвец, покрепче перехватив меч.
— Как это чем? — не понял дух, тыча когтистым пальцем нам за спину. — Им! Разве не его вы принесли мне в плату?
Позади каменного берега темнел дремучий лес, мрачно нахохлившись над землей. Который взял и коротко усмехнулся. От внезапного порыва ветра могучие сосны угрожающе заскрипели, словно издеваясь над обнаглевшим озерным дьяволом. Что-то я не поняла юмора.
Под нашими удивленными взглядами непроходимая чаща глубоко вздохнула, и где-то среди мачтовых стволов зажглись два желтых бездонных глаза.
— А унесешь плату-то? — спросил лес с легкой издевкой, щуря гигантские очи.
— Вас, леших, и волнами утащить не надорвусь, — прошипел Вакуль, взмахом рукава нагоняя водяную стену.
Стихия откликнулась на волю хозяина. Гигантская волна взвилась над озером и понеслась прямо в сосновый бор, силясь накрыть с головой отозвавшегося «лешего». От гула озера пересохло во рту и резко захотелось пить. Мать моя женщина, все же хорошо шло! А сейчас… Слово! Слово, слово…
Бам!
— Это как? — водный демон разинул от удивления рот, стоя на гребне шумного прибоя и с размаху уперевшись в невидимое препятствие.
Две тонны воды, стоячие почти вертикально, бесновались над головами, не в силах рухнуть на сушу и похоронить под собою берег. Приличная богиня скромно убрала ножку, вычертив последнюю барьерную руну прямо на влажной земле. Ха, вот что значит академическое образование!
— Какая ты умничка, — я восхитилась женской находчивостью.
Дух-людоед замолотил кулаками по возведенной стене, силясь добраться до леса. Скребя отвратительными черными когтями по воздуху, обезумевший от жадности Вакуль по-звериному завыл. И тут же заткнулся, получив еловой шишкой в лоб.
— Белки — один, людоед — ноль, — прокомментировал царевич-полоз. — Однако боевые сосны растут на вашей родине.
— Руслан, выходи, — меня душил смех от взгляда на нечисть, глупо разевающую рот. — Он передумал тебя жрать.