— Я боюсь, что Костик начнет убивать без разбора, и его самого арестуют, — призналась Фрида. — Мы не располагаем никакими доказательствами, не знаем личность преступника, не утруждали себя допросом морского ярла. Это самосуд.
За суицидника стало обидно.
— Будет огромной удачей, если он ограничится только вором. В ярости любой Кощей способен за ночь уничтожить город, а в холодной мести — регион. Мой антипод хорошо владеет собой, поэтому обойдется малой кровью. Не стоит жалеть преступника. Радуйся одной казни.
Оцивилизованные европейцы привыкли опираться на Трибунал, таща любого хулигана на суд и под лупой рассматривая его преступление. По законам Трех Заветов душегуб отделался бы тюремным заключением, потому кровная месть, без сомнения, вызывает в хрупкой норвежке душевный протест. И не догадаешься, что она способна пырнуть обидчика копьем из-под юбки за мелкое оскорбление.
У нас проще. Виновен? Лезь в петлю, иначе БОБРы за пятки покусают.
— Какие бобры?!
— Беличий отряд быстрого реагирования. Несут лесное возмездие и эпидемию бешенства.
— Сумасшествие, — пробормотала богиня, утыкаясь подбородком в коленки. — Как можно быть такой несерьезной?
Не знаю, кто может быть серьезнее человека, владеющего отрядом боевых белок.
Воскресенье протекало лениво, заевшей кинолентой протянувшись от рассвета до полудня. Мойры отсыпались, испытав нервное потрясение. Дерганая Тэли трижды перерезала нити жизни смертных, томившихся в очереди, и зло расплакалась, собравшись в запой. Ее всевидящая сестра закатила глаза и выкатила их обратно, узрев в трансе что-то жуткое. До сих пор разговорить не можем, заикается бедняжка.
Плешка отказалась браться за пряжу, швырнув инструменты в дальний угол, — нити путались в колтуны, посылая мойру к едрене фене узелковым письмом. Духи воды и леса спали вповалку, переплетясь конечностями в чудной клубок симбиоза: Руслан прихлебывал водичку с волос Амиры; та, не просыпаясь, обгладывала чернику, поспевающую на рукаве вирява. Из чувства такта мы сгребли их в охапку, заперев в спальне Руслана, — пусть дружат способностями.
— Девочки, забодали гундеть, — буркнул фей на редкость дружелюбно, передвинув коня вперед.
— Проваливай, если не нравится. Какого Чернобога вы опять забыли в моей спальне?
— Тут уютно, — Сенька мастерски сбил лошадь слоном. — Красиво, вкусно, интересно.
— Подонок, — Тристан негодующе взорвался искрами. — Я на эту лошадь полмиллиона поставил!
— Не ставь на скачки в Индии, — Полоз быстро щелкнул пальцами, отзывая нитидного уропелтиса.
Услужливая змея скользнула обратно в траву, спасаясь от перепуганного слона, успевшего потоптать пару жокеев, грохнувшихся со своих скакунов. Тарелка эльфа зарябила, прерывая трансляцию под горестный стон хозяина, не увидевшего хитрую улыбку оппонента — Арсений ставил миллион.
Его высочество надменно отхлебнул столетнего вина и принялся спасать самооценку.
— Вбьет в землю парочку бесполезных каракатиц и вернется. Я бы, конечно, не стал пачкать руки сам, но варварам простительно пену ронять с губ, преследуя жалких неудачников.
— У меня дурное предчувствие, — тихо прошептала Фрида.
— У меня тоже, — я взялась за другое полотно, намечая исцеляющий орнамент.
— Боишься за Костика?
— За Приграничье. Высшие часто ссорятся и дуэлятся, деля наделы, слуг, влияние. Смерть кого-то вроде шурале не хлопотна, зато, скажем, гибель земной пани Руны принесет огромные проблемы.
— Руну не трогать, — взвился Полоз. — Она мне годовой бюджет Болгарии должна.
— Кто эта пани?
— Жена властителя земных кладов. Милая особа, дальняя родственница нашей золотоволосой царевны по матери. Умри она или кто-то равный по статусу, славянские земли опять зайдутся в междоусобной лихорадке.
«Стерпим, главное, чужаков подальше держать от вновь ничейной земли», — Полоз ослабил бабочку, заразившись небрежной ленью.
«Ой, нашелся «свой», посмотрите-ка, — фыркнул эльф, уловив намек. — За сколько продашь варварскую Русь своим круассанитам?».
— А я волнуюсь за Костика! — психанула богиня. — Хватит, хватит о власти! Он же там один сражается с неизвестным противником!
Влюбленные девушки невыносимы. Настолько искренние, чувственные и заслуживают личного счастья, что зло берет. Я тяжело вздохнула, помассировав виски. Обязательно об этом пожалею.
— Помрет — здоровее будет, — Сенька привел логичный довод. — Хоть инициацию пройдет, мясо на кости нарастит. Славка, вон, активно готовится к своей миссии, к первому блину комом и дочери. Ответственный подход, между прочим. А Каш… Солнце, ты куда?