— Абсолютно, — хмуро заверил Костик. — Только первые порезы и темноту. Пришел в себя уже здесь. Кстати, где это — здесь?
Веселенькая комната, расписанная сочным калмыцким орнаментом, до верху завалена подушками. Посреди колоритного великолепия важно лежали национальные разноцветные ковры, украшая пол, стены и даже обивку стульев. Кощей удивленно поднял брови, только сейчас додумавшись осмотреться и найдя помещение незнакомым.
— Новая больничная палата при академии. Старую чуть-чуть затопило, чуть-чуть пожгли, чуть-чуть обкусали…
— Кто меня спас? — резко перебил он.
Я молча растворила таблетку антибиотика в вытяжке из белладонны. Спасибо богам, что он ничего не помнит. Ни моих слез, ни рук, перепачканных в крови, ни глаз царицы Марии, заставшей нас на обледенелом берегу. Стоя над поверженным сыном, ее величество не мешала спасению, звоня первым лицам в порядке очередности: мужу, моей бабуле, ректору, председательнице московского ковена. Великая сила духа удерживала колдунью от вмешательства в процесс лечения.
Когда из рваного горла забулькала первая кровь, тетя Маша резко отбросила зеркало. Рухнув на колени и ободрав их об лед, ее величество бесцеремонно перехватила ключ к источнику живой воды, принявшись умывать сына. Под умоляющим взглядом царицы я затворила Константину кровь, мучительно гадая, видела ли она как первый глоток воды проник в мертвеца.
— Мария Ивановна пыталась забрать тебя домой.
— Это она от шока, — Костик смущенно хмыкнул. — Дома и стены помогают.
— Тебя добьют.
— Знаю, — он махнул рукой. — Нет у меня больше дома.
Дорога в навь смертным заказана. Выбросы мертвой энергии разъедят живую плоть до костей, если живой — не высший. Пары дней подле Смородинки хватит, чтобы навеки упокоиться под сводами подземного царства. Ему очень повезло пережить ночь во дворце без фатальных последствий, сказался огромный запас колдовских сил, сдерживающих разложение организма от навьего смрада.
— Ты все еще царевич, наследник правящего рода.
— Смеешься? Мара сожрет меня с доспехами, покажись ей на глаза смертный жрец.
Чувствуя сердечное оцепенение, я медленно вышла из палаты. Константин глядел в окно стеклянным взглядом, не заметив моего ухода, и даже не вздрогнул от резкого хлопка двери. Разбуженная Фрида упрямо не смотрела мне в глаза. В коридоре прямо на полу сидели потускневшие мойры, словно выцветшие за последние часы. Тэли зажала в руке черные ножницы, потерявшие блеск, — отнимать жизни стало труднее.
— Смерть бесится, — пояснила она. — Инструмент не желает покориться. Как себя чувствует мастер?
— Жить будет. Домой уже сообщили?
— Это нам сообщили, — Плешка утомленно приникла к плечу сестры. — Велели найти ближайший алтарь Баала и принести ему вежливое жертвоприношение.
— Совсем ополоумели? Калистрат Кондратьевич за такие фортели Грецию обратно древней сделает. И мы в стороне не останемся.
Говоря по существу, только колдовской войны Руси не хватает. Академия стоит на ушах, преподаватели бегают из кабинетов в кабинеты, заруливая по пути в винный погреб. Землетрясение бы вызвало меньший шок, чем потеря наследника нави. В каждой части света есть семья высших, заключившая договор с Марой: на Гаити — его светлость барон Самеди, супруг нашей преподавательницы, в Европе — фея Моргана, или Морриган на эльфийском языке, с древней династией за спиной, в Южной Америке — Белая Леди, святая и худенькая, в Африке влияние делят Анубис и Орумбе.
Действующий жрец сам выбирает, каким путем смерти вести свою вотчину, пользуясь войной, стихийными бедствиями, эпидемиями, радиацией и на первый взгляд хаотичными, но по факту системными заболеваниями вроде онкологии и бесплодия. Феи, например, частенько пропалывают население химией по венам, исполняя волю Морганы, а Кощеи делают ставку на бунты и революции. Духовная смерть одного из жрецов Мары приведет к неслыханной жатве; в ярости богиня возьмет свое втройне.
— Нас собирает ректор, — Тэли отвела глаза.
Не друзья и не сокурсники — политические фигуры, играющие в географические карты. Каждому из них могут приказать добить едва живого Кощея, чтобы стереть малейший шанс его восстановления. Как же все ужасно запутанно. Зато наших подозревать не придется, все и без того крайне подозрительны.
У знакомой аудитории ждал Полоз, растерянно массируя переносицу. Ему выпала радость купировать две истерики Фриды, сумевшей разрушить маленькую колоннаду академии в припадке слез и гнева.
— Морского князя арестовали, — вуир отрывисто сообщил последние известия. — Ее величество Мария Ивановна лично присутствовала на допросе. У черноморского владыки железное алиби, он укреплял лед на Волге, помогая местному водяному. Скалится, язвит, прячется за презумпцией невиновности.