— Радосвет, сын Ратибора. — Царевич ответил излишне крепким рукопожатием, но Лютогор даже не поморщился, только с удивлением присвистнул:
— Ну, дела… То-то отец обрадуется!
— Мы ему ничего не скажем. — Василиса приложила палец к губам, и её сын недовольно дёрнул плечом:
— Пф! Мы не скажем, так змейки разболтают. А то ты не знаешь! Они же обо всём ему докладывают.
— Я разогнала змей, если ты не заметил. И вообще, пойдём в башню, выпьем чайку и подумаем, как нам лучше поступить.
Лютогор покосился на Радосвета с явной неприязнью, но спорить не стал, только буркнул:
— Добрая ты слишком, матушка. Оттого всякий раз и страдаешь.
Они поднялись в башню по каменной винтовой лестнице и оказались в богато обставленных покоях. Похоже, Кощей не жалел для своей жены ничего: тут был и столик с позолоченными ножками, и вышитые шёлком подушки для сидения, и чудесная мозаика на стенах. Повсюду стояли шкафы с колдовскими книгами — у царевича разбежались глаза, так много их было. На софе, накрытой парчовым покрывалом, лежала лютня, а на столе стояли блюда с фруктами: яблоки, виноград и дыню Радосвет узнал, а остальное видел впервые.
— Попробуй, это вкусно. — Василиса протянула ему нечто оранжевое и круглое. Он взял угощение, протёр рукавом и попробовал надкусить яркий бок.
— Кожуру сними сначала! — рассмеялся Лютогор и тоже зашарил рукой по блюду, выискивая плод покрупнее. — Это же мандарин, умник.
— Без тебя знаю! — соврал Радосвет: ему совсем не хотелось выглядеть неучем в глазах Василисы.
Царевич никак не мог взять в толк: как у такой молодой красавицы вдруг оказался сын старше него самого? И ещё — почему это так его задевает?
Молчаливая черноволосая и черноглазая служанка из навьего народа разлила густой чай по пиалам и добавила туда немного масла, чем вызвала недоумение Радосвета:
— Эй! Разве чай пьют с маслом?
— А разве его пьют без масла? — фыркнул Лютогор, отхлебывая из пиалы.
Он отправил в рот несколько сушёных абрикосов и насмешливо глянул на царевича. Тот счёл за лучшее проигнорировать этот взгляд.
— Спасибо, — кивнул Радосвет служанке, но та ничего не ответила.
— А у неё языка нет, — охотно пояснил Кощеев сын. — Вырезали.
— За что? — ахнул царевич, едва не выронив пиалу из рук.
Лютогор нервно пожал плечами:
— Не знаю. Наверное, болтала много. Можно подумать, отцу нужен веский повод… И вообще она мёртвая.
Царевич охнул, а Лютогор задрал нос, явно радуясь произведённому впечатлению. Василиса сплела руки под подбородком, пряча невольную улыбку. Она не притронулась ни к чаю, ни к яствам. Дождалась, пока служанка уйдёт, и только потом тихо заговорила:
— Сынок, мне нужна твоя помощь.
— М-м-м? — промычал тот, набивая рот абрикосами.
— Мы должны отправить царевича Радосвета домой, пока Кощей не нашёл его. Ты можешь это сделать, а я — нет.
— Допустим, могу. — Лютогор развалился на подушках, явно чувствуя себя хозяином положения. — Вот только не знаю, хочу ли… Папаня с меня три шкуры сдерёт, если узнает.
— Да вы только покажите, куда идти, а я уж как-нибудь справлюсь. — Радосвету вдруг стало стыдно. Он только сейчас понял, что опасность грозит не ему одному: у гостеприимных хозяев тоже могут быть проблемы. Ему вовсе не хотелось доставлять неудобства Василисе.
— Ты не дойдёшь. — Лютогор улыбнулся так, будто эта мысль доставляла ему радость. — Вмиг сцапают. В отцовой спальне есть волшебное зеркало — через него он узнаёт, что в мире творится. Коли мы сможем заставить его показать нам окрестности Дивьего царства и ты узнаешь какое-нибудь место, я попробую тебя туда отправить. Как только пойму, зачем мне рисковать головой из-за какого-то заблудившегося заморыша. Чем ты можешь быть мне полезен?
Василиса нахмурилась. Слова сына явно пришлись ей не по душе.
— Не тому я тебя учила… — вздохнула она.
— Помню, помню: люди должны помогать друг другу. Но я человек только на одну половину. А на другую — навий княжич. И мы, между прочим, с Дивьим царством на ножах.
— Хорош наследничек! — усмехнулся, не удержавшись, Радосвет. — Папка-то у тебя бессмертный. Так что ты вряд ли когда-нибудь унаследуешь трон.
— Так я и не хочу, — хмыкнул Лютогор. — Мне этот кривой стул из костяшек даром не сдался! Только задницу себе отсиживать. Но статус, понимаешь ли, обязывает думать о стране. И о последствиях.
Он почесал в затылке, и Радосвет впервые заметил, что у Кощеева сына уши хоть и заострённые, но всё же не совсем такие, как у дивьего и навьего народа. Одно слово — полукровка.
Браки со смертными (как, впрочем, и сами смертные) были большой редкостью. Считалось, что дети от смешанных союзов всегда рождаются с каким-нибудь изъяном: физическим или душевным. Порой слишком жестокие, со взрывным характером, иногда и вовсе сумасшедшие — словом, одни проблемы от них. И Лютогор всецело оправдывал сомнительную репутацию полукровок: по крайней мере, Радосвету сейчас очень хотелось его стукнуть. Он сдерживался лишь потому, что, похоже, другого способа попасть домой у него не было.