Кощей ничего не слышал. Не желал слышать. Его силуэт, нависающий над крутым берегом, был хорошо виден на фоне мерцающей воды. Что он там делал? Рассматривал свое отражение? Нет - что-то поблескивало в его быстро движущихся руках, похожих на лапы паука, опутывающего жертву липкими нитями, и при этом раздавался металлический звук, будто ударяются друг о друга вязальные спицы.
Наставшая вскоре тишина длилась недолго - ее разорвал жуткий вопль Кощея. Тарх заворочался, что-то недовольо пробормотал во сне и еще плотнее закутался в медвежью шкуру. Он не хотел слышать этих криков, как и сотни раз до этого. Спать, спать! Вопли, пронзающие нутро, скоро утихнут и колдун снова провалится в самые глубокие колодцы сна. Ему не привыкать. Но лес - лес вздрогнул и затих. Ужас сковал всякую живую тварь, ужас перед хищником, которому не было равных среди живых, против которого не имелось ни малейшего шанса на победу, даже когда этот хищник, как сейчас, терпел очередное поражение.
Тарх проснулся, когда косогора коснулись первые лучи рассвета. Было зябко. Костер погас, над остывшей землей стелился туман. Острый слух колдуна услышал тихий разговор. Один из голосов принадлежал Кощею, второй - как будто старухе. Едва Тарх успел удивиться, как голоса смолкли. Он затылком почуял - собеседники уставились сейчас прямо на него.
- Думаешь, он нас подслушивает? - проскрипела старуха.
- Не изволь сомневаться.
Притворяться не имело смысла и Тарх широким движением распахнул медвежью шкуру, впуская утренний воздух под рубаху. Сел, потер глаза, потянулся, шумно вдохнул и только после этого повернулся к беседующим. Тут пришлось ему снова не подать вида, что он удивлен, ибо на расстеленной попоне сидел только Кощей - старуха словно сквозь землю провалилась.
- Здрав буди, боярин, - ядовито промолвил Тарх.
И хотелось ему еще сплюнуть вдогон - в печенках уже сидели шуточки Кощея. Тот глухо расхохотался под маской, чем еще сильнее ошарашил колдуна.
- Не серчай, Тарх. Эта старуха - не морок, а воспоминание. Я так ясно представляю ее - будто вижу наяву. Она воскресает, переступая границы Нави и Яви, и любой может стать случайным свидетелем ее появления. Она была последним и единственным человеком, желавшим отыскать во мне хотя бы частицу света. Ее звали Зулайей...
- Похоже, это утро я запомню как утро откровений, - проворчал колдун, отвязывая от седла торбу с овсом, чтобы задать лошадям корму. - Вот только не ведаю, зачем мне это надобно - мне и своих забот хватает.
- Верно молвишь, - согласилась маска, словно очнувшись, и в этот раз голос ее зазвучал привычными холодными нотами. - Пора отправляться в путь.
Наскоро перекусили остатками вчерашнего ужина, принялись седлать лошадей. Молчали. Каждый думал о своем. Тарх не стал спрашивать, что Кощей делал ночью на берегу реки, почему кричал. Ему было все равно. Привычным движением он присел на одно колено, прижал ладонь к земле, смяв траву. Тихо... Погоня отстала.
Туман тем временем поредел, как пряди в космах седого старика. Трели жаворонка зазвенели в дрожащих лучах восходящего солнца, в траве застрекотали кузнечики. На другом берегу в прибрежных зарослях проснулась кукушка. Заладила одно и то же, впрочем, чего еще от нее ждать?
Тронулись рысью. Снова бесконечная лента едва заметной, поросшей репьями дороги, пыль и прочерченная темно-розовым линия горизонта, где встречались небо с землею. Им туда... Вперед... К непостижимой для разума цели.
Мимо проплывали села, купола церквей, кладбищенский погосты, но ни одной живой души не повстречалось путникам в этот день. Мир вокруг казался застывшим, как смола. Устроили короткий привал под кроной одинокой придорожной сосны. Стреножили коней, отпустили попастись на луговину.
- Как думаешь, - молвил Тарх, усевшись на шкуре, без удовольствия пережевывая кусок вяленого, просоленного конским потом мяса и запивая водой из бурдюка, - далеко мы оторвались от погони?
Кощей по обыкновению ответил не сразу.
- Можем позволить себе еще одну остановку. После, будем скакать без устали до самого конца.
- Вот и славно, - кисло улыбнулся Тарх. - А то моя задница уже соскучилась по седлу.
Он устал. Дико устал от непрерывной скачки.
- Осталось совсем немного, - обнадежил Кощей. - Думай о награде, которую тебе обещали.