Княжич задумчиво посмотрел на незнакомца, стоявшего напротив. Нет, он совершенно его не помнил, поэтому слова Шеремета ничего не пробудили в его душе. Потому и решиться на убийство этого невинного человека он не мог.
Но в это мгновение хан махнул рукою и, захохотав, крикнул:
- Начали!
Словно во сне услышал Иван беснование толпы, увидел, как Емельян, с воспаленными, полными ненависти глазами, заковылял навстречу. Из раны его на вытоптанную копытами землю падали капли крови, ноги слушались плохо, но уже пять или шесть шагов отделяли его от меча.
Четыре шага…
Три…
“А ведь он сейчас зарубит меня” – заволновавшись, подумал Иван.
И тут, словно что-то щелкнуло в голове его - взметнув пыль, он оттолкнулся от земли и бросился вперед. Половцы радостно взвыли, походя сейчас на жадную до падали стаю стервятников. Емельян почти добрался до цели, уже вытянул вперед руку - Иван видел его торжествующую и какую-то безумную кривую улыбку. Еще немного, и меч оказался бы в руках этого озлобленного человека, но Иван успел раньше. Ладонь его обхватила нагретую степным солнцем рукоять, рванулась вверх, выдергивая из земли сверкающую сталь. Емельян остановился в шаге от него с вытянутою рукою, лицо его перекосила гримаса ярости.
- Ну, закончи дело, братец, - прохрипел он, покачиваясь, словно пьяный.
Клинок взлетел над головою Ивана, а затем коршуном сорвался вниз. Емельян машинально поднял руку, закрываясь - в красных брызгах на землю посыпались обрубки пальцев, а следом и сам он с рассеченным надвое лицом. Широко раскрытые глаза его, залитые кровавой пеной, презрительно уставились на младшего. Иван отвернулся, выронил на землю меч, упал следом на колени и беззвучно зарыдал.
Подождав, пока толпа успокоится, Шеремет обратился к Бахиру:
- Шли гонца к князю Всеволоду. О том, что случилось - ни слова. Пусть гонец скажет, что старший сын его умер от ран, полученных на поле брани. Пусть скажет, что за младшего сына, единственного оставшегося наследника, я жду серебра! Много серебра!
Вскорости тело Емельяна бросили в яму и засыпали землей, а Ивана снова заковали в колоду и привязали к столбу посреди степи. Так просидел он до самых сумерек, впав в беспамятсво…
Ему уже казалось, будто он умер, пока не послышались чьи-то шаги. Он приподнял голову и увидел, что к нему приближается какая-то старуха. В дрожавших крючковатых пальцах она держала деревянную миску с похлебкой и полупустой бурдюк с водой. Время и тяготы жизни накинули на кожу дряблую кожу ее сеть из глубоких морщин, согнуло в три погибели спину. От нее так дурно пахло, что Иван невольно поморщился.
Старуха это заметила:
- Ничего, - прохрипела она, - скоро и ты станешь вонять так же. Скоро от тебя останутся только кощи да мощи, так что с этого дня я стану звать тебя Кощеем, а пока есть такая возможность - пей и ешь вдосталь.
Она поднесла к его губам бурдюк с водой, и Иван принялся жадно пить, стараясь при этом не уронить ни капли.
- Скажи, - молвил он, переводя дыхание. – Не знаешь ли ты Зулайю? Она приходила ко мне вчера ночью, покуда я сидел в яме.
Старуха уколола его ледяным недоверчивым взглядом.
- Зулайю? Покуда сидел в яме?
- Да - это девушка: худенькая, черноволосая, с венчиком на голове. Она принесла мне баранью шкуру, чтобы я не замерз.
- С венчиком… Баранья шкура…- бормотала следом старуха, и все пристальнее всматривалась в лицо княжича, пока вдруг не отшатнулась, будто самого чёрта увидела. – Разве возможно такое?
Пришел черед удивляться Ивану:
- Ты о чем, бабушка?
- А о том я, Кощей, что лет сорок назад попался в плен к хану молодой княжич. Посадили его в зиндан посреди бескрайней степи, а наутро он бесследно исчез. Какой переполох тогда поднялся! Одни поговаривали – сбежал; другие – будто и не княжич то был, а злой дух, принявший обличье человека; третьи стали искать в стане предателей. Как бы то ни было, но с той поры пленников перестали сажать в яму, а заковывали в колоды и привязывали к столбам.
- Врешь, старая, - прохрипел Иван. – Хочешь сказать, я все выдумал?
- Нет, не выдумал, - задумчиво отвечала старуха.
- Так ты позовешь Зулайю?
- Зачем звать – я уже здесь. И я помню твое лицо, Кощей. Оно такое же, как сорок лет назад.
Глава 2.5. Старик
Вести о страшном поражении русских войск разнеслись по славянским землям быстрее ветра. Старый князь Всеволод, узнав о гибели среднего сына и пленении старшего, принял известие мужественно. Но позорное бегство Ивана едва не сбило его с ног прямо на крыльце терема.