- Нет! - воскликнул он, чувствуя, как лед сковал сердце болью. – Сего быть не может!
- Сам видел, княже, - уверял его боярин, вытирая со лба испарину. – Видел, как отъехали братья в сторону, поговорили недолго, опосля чего Иван вдруг ударил коня в бока и помчал прочь, словно за ним черти погнались. А Емельян, вернувшись, сказал, что младший брат покрыл себя позором, струсил, значит, перед битвой.
Всеволод, дослушав, опустился прямо на ступени, опустив очи долу и стиснув седые виски ладонями. Казалось, голова его сейчас треснет как переспелая тыква. Стиснув зубы и потрясая кулаком, прошипел в бороду:
- Вот вернется ужо – собственными руками задушу.
В народе же в предательство Ивана не поверили. Пусть и чудаковатым был княжич, но на подобную подлость неспособным. Не поверила и Наталья. Бессонные ночи вычерпали из ее очей последние слезы, иссушили и состарили некогда румяное лицо. Щеки княжны впали, в уголках рта пролегла скорбная складка, а в зрачках угасли последние искры уходящего лета. Она слышала, как бояре требовали от Всеволода, чтобы тот выслал ее из города, отправил обратно к отцу в соседнее княжество, разлучив с сыном-младенцем.
Каким же недолгим оказалось ее счастье. В этой бренной жизни всему когда-то наступает конец, и своими молитвами люди лишь надеются отодвинуть его подальше.
- Это происки Емельяна, - с горечью думала Наталья, уединившись в своих покоях. – Он всегда завидовал мужу, и в тайне желал меня. Что же он сотворил с Иваном? Как подстроил эту подлую измену?
Она отпустила прислугу и склонилась над люлькой, в которой мирно сопел младенец, долго смотрела на него взглядом, полным нежности и тревоги. Тишина опутала невидимой паутиной углы комнаты, и только лампадка потрескивала иногда, озаряя лики печальных святых. Иногда в голову Натальи приходила мысль о побеге вместе с сыном, благо, в родительском тереме двери для нее всегда оставались открытыми. Но она решила довериться воле божьей и остаться. Она видела, что князь Всеволод колеблется, до конца не веря в россказни про измену младшего. А давеча толпы народа приходили к стенам детинца, и кричали, что имя Ивана опорочили заговорщики из бояр, приближенные Емельяна. Значит, если она, Наталья, сбежит, то тем самым подтвердит правоту этих заговорщиков. Ей ничего не оставалось, как молиться и покорно ждать новых вестей о судьбе Ивана, ибо никто не знал, что случилось с ним и где он сейчас.
И вести не заставили себя долго ждать.
Смеркалось. Солнце, окрасив багрянцем небо, лизнуло длинным огненным языком рябую реку. Прощаясь с ним до утра, луговые цветы замерли в учтивом поклоне. В это время, с северной стороны, к городу приблизились два всадника – один худощавый седой старик в длинном льняном рубище, подпоясанном широким кушаком, на котором болтался видавший виды гашник и амулеты из медвежьих когтей. Ворот и рукава всадника украшали древние руны, из-под ворота на груди выглядывал серебряный месяц, подвешенный на плетеном гайтане. Не иначе, незнакомец этот - чудом уцелевший языческий жрец. Другой всадник – рыжебородый кряжистый великан с руками, напоминавшими корневища дуба. К седлу старика была приторочена дорожная сумка, с которой тот почти не сводил слезящихся на ветру глаз.
- Что в ней? – хрипло поинтересовался Тарх, а это, несомненно, был он.
- Об этом спросишь того, кто поедет после меня.
- Снова загадки и недомолвки, Старик, - с досадой отмахнулся Тарх, втягивая широкими ноздрями встречный ветер. – Кто же поедет после тебя?
Старик с улыбкой посмотрел на него:
- Снова вопросы, колдун. Скажу лишь, что недавно его нарекли Кощеем, но до этого он носил иное имя. Впрочем, уже не важно, кем он был раньше. Он великий чародей, но еще не ведает об этом. Я открою глаза на его истинное предназначение, передам эту ношу и вернусь обратно. Твой же путь продолжится. Возможно, дорога сотрет вас в пыль, но если все получится - в конце пути Кощей вернет твою семью. Но нам следует торопиться – скоро к нему начнет возвращаться память, а этого никак нельзя допустить.
- Ты вновь говоришь загадками, Старик, - Тарх поморщился от досады, вздохнул с горечью. - А ты слышал когда-нибудь о Некроманте? Говорят, ему нет равных в колдовской силе. Вот кто действительно мог бы воскресить мою жену и дочь.
- Слыхал, слыхал - неопределенно отвечал Старик. – Однако, мы уже на месте.
Тарх и не заметил, как преобразился его спутник: руны исчезли, а на месте потемневшей от пота рубахи появился добротно сшитый атласный кафтан и синие порты, вместо истертых поршней на ногах – кожаные сапоги. Боярин, да и только!