И вот одна осталась я
Считать пустые дни.
О вольные мои друзья,
О лебеди мои!
И песней я не скличу вас,
Слезами не верну,
Но вечером в печальный час
В молитве помяну[1].
Живые слова из книги, сотворённой человеком... Машины не способны пережить подобное. Повторяя шёпотом заученные наизусть строки, Лидиана испытала облегчение - хотя бы в такие минуты она не была одинока. Да - автор стихотворения давно умер, но, когда-то и он испил из той же горькой чаши.
Подготовка к полету была долгой и тяжелой. Ей даже пришлось пожертвовать любимой татушкой - очаровательной бабочкой, набитой на плече еще в юности . Врачебная комиссия считала, что желание изменить свое тело сродни психическому отклонению, и допускать такое тело на космический корабль было совершенно недопустимо. Поэтому, татуировку пришлось свести...
Еще Лидиане часто вспоминалась одна из множества ковровых дорожек Центра Космических Исследований, которая вела в особую просторную аудиторию. Там, в отличие от иных помещений, царили полумрак и прохлада, а в воздухе растворился особый запах бархатной обивки, свойственный театральным залам.
На кафедре, окружённой рядами пустовавших кресел, медленно вращалась и светилась трёхмерная голограмма ящероподобного существа с хищными желтыми зрачками.
- Тебе придётся к нему привыкнуть, - мягким голосом рассказывал первооткрыватель Нияры господин Журавлёв. – Другие смогли, и ты сможешь. Дарахт уникален, потому что сумел адаптироваться к экстремальным условиям Нияры.
- Почему его так назвали? – сухо поинтересовалась Лидиана, и, глядя на широкое лицо инструктора, мерцавшее в такт с голограммой, подумала: «И чему же ты так лыбишься, кретин?»
Журавлёв ей не нравился, несмотря на заслуженное уважение коллег и невероятное количество заслуг в сфере освоения дальнего космоса. Что-то неуловимо-скользкое, фальшивое скрывалось за его открытым внимательным взглядом, но, похоже, кроме Лидианы этого никто не замечал. Наверное, все из-за того, что её всегда тошнило от начальников...
- Дарахтом его сгоряча обозвал профессор Турсунов, когда пытался обучить элементарным командам, вроде «принеси палку». На языке далёких предков профессора «дарахт» означает дерево. Подопытному хотели присвоить более лаконичное имя, вроде «Р13».
- «Р» - рептилоид? Оригинально...
- Да, но оно не прижилось. Конечно, нынешнее прозвище грубовато, но совершенно точно отражает уровень интеллекта своего обладателя.
- Дерево? – женщина изобразила кислую мину. – Ближайшие годы я проведу в компании с деревяшкой? Захватывающий сюжет! Прямо как в сказке про Буратино...
- Дарахт создан в паре с женской особью по имени Дора, - словно не замечая сарказма, продолжал Журавлёв. – Отправляясь на исследование загадочного космического объекта, напоминающего черную дыру, неизвестным образом появившимся рядом с границами Солнечной Системы, мы взяли их с собой. Разумеется, перед этим мы отправили на разведку космический зонд, который успел передать на Землю ценную информацию, прежде чем исчезнуть. В его сообщении говорилось, что объект пропускает через себя излучения от звёзд, о которых мы ничего до этого не знали. У чёрной дыры не имелось горизонта событий[3].