Прежде чем до нее доходит, что здесь что-то не так, Хуго Блайхер делает шаг вперед и берет у нее из руки конверт. При этом он кивает ей дружески головой.
— Спасибо, мадам, — все в порядке.
Затем предупредительно берет застывшую от ужаса «Кошку» под руку и подводит к ближайшей телефонной будке.
Она совсем растерялась, так как письмо Дювернуа попало в чужие руки. К тому же, совсем не желая этого, она указала Блайхеру местонахождение так называемого «почтового ящика» организации, куда от источников незаметно стекалась текущая информация и откуда связники «Интераллье» забирали поступившие сведения.
Механически Матильда набирает номер телефона своих родителей, не замечая даже, что Блайхер прижимает к уху вторую трубку, висевшую на стене рядом со старомодным аппаратом.
Проходят бесконечные секунды, пока на другом конце провода раздается женский голос:
— Алло?
— Алло, мама... — Лицо Матильды немного краснеет, когда она начинает говорить со своей матерью.
— Это ты, Матильда? — В голосе слышится явное облегчение. — Слава Богу, дитя, что ты, наконец, даешь о себе знать — мы уже начали беспокоиться о тебе. Почему ты не позвонила?
— Расскажу обо всем, когда буду у вас завтра. Не беспокойтесь обо мне...
— Как же это нам не беспокоиться! Я уже по ночам не могу сомкнуть глаз. Мы уже опасались, что больше не увидим тебя. Между прочим, дядя Марко просил передать, что будет ожидать тебя сегодня после обеда в пять часов в кафе «Графф». Он ожидал тебя там еще вчера, но не дождался. У него что-то есть для тебя... Что же ты молчишь?
«Кошка» опять попадает в трудное положение: ведь Блайхер слушает их разговор. Еще одно имя попадает к нему на заметку.
— Матильда, ты еще у аппарата?
— Да.
— Ты почему не отвечаешь? Что мне сказать дяде Марко, если он позвонит?
— Я не знаю даже, о ком ты говоришь, — вымученно про-, износит «Кошка». — Пока. Увидимся завтра за обедом...
— Что такое? Ты не знаешь, о ком я говорю? О дяде Марко! Так что ему сказать, если он позвонит?
— Я очень плохо слышу! До свидания!
Она хотела было повесить трубку, но Блайхер помешал ей и услышал, как мать «Кошки» чуть ли не кричала в аппарат:
— Алло! Ты все еще плохо слышишь? Дядя Марко — это месье Маршалль, инженер! Так что ему передать?
— Скажи, что я приду в «Графф», а завтра приведу с собой на обед одного господина — ты его еще не знаешь. Он очень хочет с вами познакомиться, с отцом и с тобой. А теперь пора закругляться. — Она вешает трубку и готова расплакаться.
— А сейчас мы позвоним этому «дяде Марко». Дай мне, пожалуйста, его телефон, — говорит Блайхер.
Он понимает: то, что он теперь делает, может быть расценено как жестокость, как оскорбление и унижение женщины, подарившей ему свою любовь. Но долг есть долг. И он снова требует:
— Назови мне номер его телефона!
— Нет, этого я не сделаю, — возражает Матильда Каррэ.
Блайхер становится очень серьезным:
— Матильда, дорогая моя кошечка, войди в мое положение. Я ведь солдат, имеющий задачу, а теперь еще и возможность обезвредить противника, наносящего вред моей стране и моим боевым товарищам. Я не заинтересован в том, чтобы этот Дювернуа или дядя Марко, и даже молодой поляк Левински были расстреляны или повешены. Я не жажду их крови, но должен воспрепятствовать их преступной деятельности. А для этого достаточно отправить их всех в лагерь для военнопленных. После окончания войны они смогут возвратиться домой. Но я могу сделать и по-другому: прикажу оцепить кафе «Графф» сегодня после обеда и проверить у всех посетителей документы. Инженер Маршалль будет наверняка обнаружен, но тогда уже предстанет перед военным судом. Так что подумай!
«Кошка» стоит некоторое время в нерешительности. Затем набирает нужный номер.
Марко тут же снимает трубку:
— Матильда, наконец-то! Где ты пропадала последние дни?
— Я объясню тебе все при встрече. Увидимся в 17 часов в «Граффе»...
Блайхер в это время вскрыл конверт Дювернуа и пробежал глазами записку. В ней было написано, что Дювернуа хотел бы встретиться с «Кошкой» в 17 часов в кафе «Пам-Пам» на Елисейских полях, чтобы передать ей важный материал. Поэтому, услышав, что «Кошка» договаривается с инженером о встрече в 17 часов, энергично покачал отрицательно головой и прошептал:
— В 17 часов не получится, назначь встречу в «Граффе» на 18 часов.
«Кошку» покидают последние силы, она больше не может играть комедию, но тем не менее говорит в аппарат:
— Алло, дядя Марко. В 17 часов я не смогу прийти, давай перенесем на 18 часов , пойдет?