Интуиция, красава. Я научусь тебя слушать. А нет. Не научусь. Я же сдохну. Я пыталась кричать, но это уже был стон. Жалобный стон. Идти я могла от силы десять минут. Потом падала на землю и, наверное, вырубалась. Я старалась ни о чем не думать. Я думала лишь о том, что я умру. И меня это злило. Я так устала. И я хотела уже умереть. Мне было плохо. Меня тошнило. Мне было больно повсюду. Я плохо видела. Я плохо стояла на ногах. Я еле шевелила этими самыми ногами. Кружилась голова. У меня нарушился слух. И знаете, это было полное отчаяние. Я не знаю, как я находила в себе силы идти дальше. Почему я шла? На автомате. Просто чтобы доказать, что я сделала все, что могла.
Ночью, мне кажется, я отморозила себе все. Я постоянно дрожала и пребывала в каком-то полубессознательном состоянии. Часть меня кричала держаться, потому что Владимир меня ищет. Он найдет. Он должен успеть. И он успеет. Мне бы только продержаться. Но время на исходе. Три дня без воды и смерть. Наступили третьи сутки. Я плюнула на все и жрала траву под собой. На ней было немного росы. Хоть что-то. Проглотить было невозможно. Я закашлялась и выплюнула. Мне хотелось блевать, но было нечем. В горле был ком. Слез не было, а ком давил шею и мешал дышать. Вообще днем находиться тут невозможно. Очень душно. Влажно и душно. Я задыхалась. В горле была пустыня. А еще я вся горела. Вся в поту. Не знаю. Меня, наверное, лихорадило. Я не особо понимала, что со мной. Это было похоже на неконтролируемую пытку. В полдень (черт знает сколько там было времени) я упала и больше не встала. Я просто пыталась дышать. И все. Все мое внимание было сосредоточено на том, чтобы дышать. А еще я боялась, что я усну и не проснусь, поэтому я пыталась не заснуть. Я верила Владимиру. Я знаю, что он не бросит. Он должен найти. Я верю.
Да. Эта вера держалась до последнего. Когда я потеряла способность шевелить пальцами, и у меня начались галлюцинации, вера пропала. Да нет, не то, что бы я стала думать, что он бросил меня. Вряд ли это. Просто он найдет уже тело, а не меня.
И пора бы все-таки подумать о своей жизни. Давай, Вась, последнее усилие. Собери мысли. Итак. Ты не спасла родителей. Но ты спасла сестру. Ты обидела всех родственников, так и не попросила прощения. Ты была хорошей дочерью и сестрой. Ты была плохой подругой. Ты спасла Сашу. Ты вроде как приносила радость Владимиру. Ты была неплохим сотрудником. Ты сохранила честь. Ты не далась Линяеву. Ты молодец. Но ты подстрелила четырех и одному всадила нож. Из-за тебя были ранены парни Владимира. Ну пусть и не из-за тебя. Но вообще-то из-за тебя. Ты так и не переспала с Владимиром. Молодец. Дурочка. Могла бы ведь. Умирай девственницей теперь. Но это лучше, чем быть изнасилованной, да. Итак, ты прибавила Владимиру проблем. Но он тебя не бросил, видимо, что-то ты все-таки ему давала. Ты хорошая, Вась. А еще ты не увидишь племянника. Или племянницу. Будет девочка – пусть делает, что хочет, но чтобы назвала Василисой. Шучу, конечно. Лучше бы ей ничего не напоминало обо мне. Что с ней будет, когда она узнает? Она с ума сойдет. И как ей, беременной, сообщать такие вести. Вась, подожди еще немного. Может он найдет тебя. Нет. Все. Солнце садится. Не найдет. Ладно-ладно не так драматично. Солнце еще высоко. Но я уже не могу. Я дышу с трудом. Надо было ложиться на спину. Ложиться? Ты же просто рухнула. Как будто ты выбирала, как удобнее лечь. Но теперь я не могу шевелиться. И это конец. Машка. Я скучаю. Прости меня. Машка… я так хочу тебя обнять. Год не виделись. Я так хочу погладить твой животик. Мне так жаль. Я хотела быть рядом. Я идиотка. Надо было ехать в Питер и просто работать. А теперь я все потеряла. И умерла. Машка. Ты только живи. И дай бог, ты не узнаешь, что со мной случилось. Несчастный случай. А вообще не говорите ей, пока не родит. Ну вот и все. Начались флэшбеки, все это так сильно перемешалось и закружилось, что я уже перестала понимать умерла ли я.
Но самое важное, о чем я думала все это время, так это о последних месяцах, превративших мою жизнь в ад. Но я бы променяла всю свою жизнь на эти последние месяцы. Потому что их я провела с Владимиром. И несмотря на весь трэш, на все сложности, весь стресс я была счастлива. Когда он смотрел на меня, когда обнимал, когда переживал, что я едва не умерла. В очередной раз. Его поцелуи. Такие нежные. И такие пылкие. Стоило мне решиться с ним на серьезный шаг. На то, чтобы съехаться. Только я начала доверять. И теперь я умру? Господи, почему?