Спать.
К нам привели чувака Ваньку. Едет из Волоколамского централа куда-то на восток. Парень хороший статья 162-я, говорит, что везут в дурдом до излечения, а потом опять суд и срок. Рассчитывает, что больше 10 не получит.
У него смешная кружка с цветком и целая куча конфет! Конфеты «Маска», тут такие тоже в магазине есть, Вадим мне их покупает. Я очень люблю конфеты «Маска».
Когда я был мелкий, а это было сравнительно недавно, мне бабушка покупала эти конфеты. И я их мог съесть ровно столько, сколько их вообще было, поэтому их прятали. Прятали надёжно, но плохо.
А один раз, на новый год, Мишка приволок откуда-то целый ящик мандаринов, это в советские-то времена, где он его только взял, этот ящик…
Ящик упаковали под кровать надёжно, но запах мандаринный выдал место нычки. И я пришёл на тот запах. А пришёл тогда, когда никого дома не было и поэтому стал абсолютно счастлив.
Очень много я съел этих мандаринов. Очень. Но оставалось их тоже много, поэтому я ел ещё, а там всё было много, даже не заметно было, что так много я съел. Поэтому я ел ещё. И потом опять ещё. И снова ел.
Чуть не умер я тогда. Хорошо, что бабушка вовремя подоспела, а то не дотянул бы я до тюрьмы. Вечером поднялась температура. Позвонили маме.
Утром с ушей потёк гной. И из носа. И вообще я весь стал течь гнойной какой-то фигнёй, орал, температурил и хотел воды.
Приволакивали врача. Врач сказал, что меня нужно в больницу везти, в Петушки, и что я могу при определённом положительном исходе крякнуть, как не фиг петь, говорил, могу крякнуть.
Они засуетились все и забегали, побежали звонить, Мишка, с которого всё и началось, – ушёл в побег и дня три его никто не видел.
А мне начали больно стричь волосы. Когда я был маленький, мама следила, чтобы волосы у меня были длинные и пушистые, и теперь эти волосы чудовищно прилипали к гноящимся ушам, их пробовали отрывать, но я орал дичью, поэтому решили стричь. Я всё равно орал, хотя стричь было совсем не больно.
Короче, приехали скоропомощные и фельдшер сказал: «В больницу!».
В машине скорой помощи я крутил головой и смотрел на Пекинку, а ещё у меня был с собой один, прямо перед самым уездом взятый мандарин.
Мандарин отняли, когда я втихаря стал его чистить, мандаринный дух сдал и меня, а когда отнимали я потерял сознание.
Страшный диатез, сказали в Петушках и укололи укол, которого я не испугался, какой-то совсем небольной укол, но через несколько минут я опять вырубился.
А когда врубился – оказалось, что мама меня носит на руках.
И стало спокойно.
Я очень любил, когда мама носила меня на руках. Было очень спокойно и тепло, а плюс ещё я был лентяй, и самому передвигаться было как-то странно, ну и правда, зачем шевелить ногами, когда могут носить?
А маме тоже нравилось. Папе этого делать я не позволял. Он раза два пытался, но я нашёл какие-то отмазки, и папа сдулся.
Короче, привезли меня тогда домой, а это было перед самым новым годом, и строго настрого запретили делать всё и смотреть телевизор. Мандарины бабка утащила в сарай, мама была злая, так как у неё обломался новый год, и она вынуждена была приехать за 100 километров, чтобы я не крякнул без неё, папу не помню, наверное его просто не было там, а может и был, какая разница.
Они успокоились и завернули меня в одеяло.
Но телик потом всё же разрешили смотреть. Показывали передачу «Песня-83» и там группа «Земляне» херачила «Траву у дома».
Я представил тогда, что тоже буду так вот херачить на гитаре, как они, и мне так этого захотелось, что я уснул, а проснулся уже в новом 1984-м году.
Помню утреннюю посленовогоднюю пустоту, которая бывает теперь всегда, даже в тюрьме. Та же самая пустота после праздника, который ждёшь весь год, что в тюрьме, что снаружи.
А конфеты «Маска» всё время связывают меня с Новым годом. Только не с таким, в который этот праздник превратился, когда я стал больше, с пьянками и уродами, а с тем новым годом, который был тогда, когда я был маленький.
Когда я единственный день в году нормально общался с папой. Это день, когда мы ходили в лес за ёлкой. Все остальные дни между нами что-то было.
Я не знаю, что это было, какая-то шиза была между нами и мне не хотелось с ним говорить.
А ещё были пакеты с подарками, в которых, кроме мандаринов лежали конфеты «Маска».
Ванька бомбил Евросети. Просто ходили по Евросетям с подельником и бомбили этих толстожопых. У них был пистолет Вальтер, который не стрелял, но эффект производил нужный. Деньги отдавали много и сразу.
На пятнадцатый раз подельника взяли. Ну а дальше как обычно, признательные показания подельника в обмен на царствие божье, явка с повинной, чтобы не «въебали» на всю катушку, и как следствие всего – сдача с потрохами тех, с кем как вертел, плюс скос на 64-ю статью, и плюс игра в овцу.