– Так ты все одна приготовила?
– Ага. Одна.
Но когда мама ушла, Алиска подмигнула Саше:
– Одна, но с помощью ресторанной доставки. Стану я салаты тазиками стругать. Договорилась с одной женщиной, она мне все и приготовила, а ее сын на машине уже в контейнерах доставил. А сыр, колбаску и буженину мне еще в магазине порезали. Хлеб я купила тоже порезанный. Банки с соленьями у меня всегда в избытке, благодарные пациенты несут в виде гостинцев. Открыть их и вывалить в вазочки – это дело пяти минут. Торт отец велел не покупать, вместо него мясной пирог будет, тоже не сама пекла, а в пекарне заказывала.
– А горячее?
– На горячее у нас стейки, этим мужчины займутся, я – женщина и к мясу касательства не имею. Напитки отец выразил желание самому съездить и купить.
– Какой молодец!
– Ага, молодец, – снова хмыкнула Алиса. – Знал бы ты, сколько трудов мне стоило это желание в нем воспитать. Раньше-то он все на меня пытался свалить. Но я один раз водку не такую купила, в другой раз взяла вино красное, когда все любят белое, потом соки не те взяла, с цитрусом, а у отца на цитрус аллергия. И довершением всего стала моя поездка, когда я газировку забыла купить, и гостям пришлось самим за ней ехать. Одним словом, умудрилась столько напортачить, что теперь отец опасается мне доверять такое важное дело и покупает напитки только сам.
– Хитрая ты!
– Ну а почему я должна надрываться на кухне и в магазинах ради этих гостей? Нет, вы – это понятное дело, для вас мне ничего не жалко. Элик – мой брат, к тому же раз в сто лет приезжает и надолго никогда не задерживается. Но вот все остальные? Чего они приперлись?
– Наверное, чтобы твоего отца поздравить.
– Чтобы пожрать и выпить на халяву! – отрезала Алиска с такой злостью, что Саше даже не по себе стало. – Соседки эти… Знаешь, что они отца на себе женить хотят?
– Как? Все четверо?
– Да! Все четверо! Представь себе!
– Но одна из них вроде бы замужем?
– Кто?
– Я видел, с ними мужчина пришел.
– Это не муж, это сожитель Алевтины! Но, невзирая на его наличие, она тоже на отца глаз положила! И ладно, если бы бабы за отца замуж хотели, потому что так его любят, так нет же!
– А что же они любят?
– Деньги они его любят! Ты же знаешь, папа в отставку полковником вышел. Плюс доплаты и всякие надбавки. У него пенсия такая, что эти старые идиотки согласны с ним хоть вчетвером жить! Плюс участок с домом! Это же все на папу записано, они узнавали, я знаю. Сначала они в одиночку каждая за ним охотилась, пирожки да запеканки ему таскали, я только смеялась. Потом они друг про дружку узнали, поцапались сначала, драка у них даже была, полиция приезжала их разнимать. Я думала, все, теперь не покажутся. Но что ты думаешь, они между собой объединились и теперь вчетвером на папу охоту открыли.
– Прямо львицы какие-то.
– Суки они драные!
Даже в гневе Алиска вместо обожаемых ею кошек умудрилась упомянуть собак, которых недолюбливала. Единственным исключением из правил являлся Барон, которого не только допускали в это кошачье царство, но изредка баловали вкусной косточкой.
– Все-таки Барон – исключительная собака.
Это заявил сам виновник торжества – Георгий Сергеевич, явившийся на кухню за каким-то особым, одному ему ведомым ножом, которым им и только им можно было пробовать степень прожарки стейков.
Георгий Сергеевич был высок, статен и даже почти не плешив. Легкая кривизна ног с лихвой компенсировалась белизной его фарфоровых челюстей. Ему только что исполнилось шестьдесят, и он был мужчиной еще хоть куда. Гордый разворот плеч, властный взгляд, тут было от чего затрепетать сердцам его соседок. И возможно, что Алиска находилась под воздействием предубеждения к этим женщинам. В Георгия Сергеевича вполне можно было влюбиться и без всяких его денег, хотя с деньгами, понятное дело, оно всегда сподручней.
– Представляете, что сейчас случилось, – произнес он. – Витька, ротозей несчастный, взялся помогать, и сразу же кусок мяса из маринада из его кривых рук на землю упал. Понятное дело, коты рядом дежурили, сразу же сбежались и давай этот кусок между собой дербанить. А Барон сидит рядом, слюни с морды на землю в три ручья текут, выражение глаз жалобное, словно он месяц ничего вкусней пшенки не ел, но даже попытки не сделал, чтобы котов прогнать и кусок себе присвоить.
Саша про себя лишь ужаснулся. Кусок мяса из маринада! С уксусом! Солью! Перцем и другими пряностями! Самое оно, чтобы напрочь отбить охотничьей собаке ее тонкий нюх. Какое счастье, что Барон твердо знает, что без команды есть ничего нельзя.