Из котла с кипящим молоком, куда он погружался с последними змеиными непристойностями, лорд Вольдеморт вышел обнаженным красавцем двадцати пяти лет, так что эта проклятая Грейнджер даже зарделась. В следующую секунду он получил мощнейший заряд Обливейта в башку и очухался только через час.
Очухавшийся Том Риддл не помнил ничего ни про хоркруксы, ни про черную магию, и Аваде Кедавре, которой должен был быть уничтожен последний хоркрукс во лбу Гарри, его пришлось учить заново, на паучках. Том не сдержался и заметил вслух, что ощущение знакомое, но довольно противное. Девчонка с каштановой гривой, имени которой он теперь не помнил, посмотрела на красивого блондина и победно показала ему язык.
Том даже не успел подумать, почему на зеленоглазых подростков Авада действует не так, как на паучков, когда его незнакомые знакомые приступили к допросу. С первых слов Тома их лица вытянулись, и они начали озабоченно переглядываться. Том подошел к зеркалу и с удивлением заметил, что он сильно изменился за лето.
У спасителей заблудших душ была серьезная проблема, которую они начали обсуждать, как только наложили на Тома сонные чары. Во-первых, благодаря праведной Грейнджер Том страдал провалами в памяти и напрочь не помнил издевательств над кроликами, прогулок в пещеру и прочей радости психоаналитика. Во-вторых, скорее всего, благодаря Уизли, который тряс во время Обливейта палочкой как медсестра градусником, лишь бы побыстрее закончить, Том лишился всей памяти вплоть до тринадцатилетнего возраста. Роскошный план нагрузить двадцатипятилетнего красавца галлеонами и отправить его на психологическую реабилитацию к незамужним кузинам Драко во Францию трещал по швам.
Следующая неделя в Хогвартсе была праздником: новые мушкетеры снова пропадали в библиотеке на площади Гриммо, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации. Том, опутанный всеми возможными сонными заклинаниями, отсыпался в бывшей спальне Регулуса Блэка за весь недосып в бестелесный период. Выход, тем не менее, не находился, и четверым авантюристам уже грозило вылететь из Хогвартса с прекрасными знаниями по продвинутой трансфигурации, но с двойками по трансфигурации за третий курс, когда в библиотеку заглянул профессор Снейп.
Снейп явился на площадь Гриммо с приятным заданием жены и друга Люциуса надрать уши Гарри и Драко, а заодно, в порядке собственной инициативы, Рону и Гермионе, и вернуть их к учебному процессу. Но на ядовитый вопрос: «И что, скажите на милость, вы здесь делаете?» - Снейпа ждал воистину развернутый ответ.
Северус Снейп был человеком героической судьбы и стоически воспринял рассказ о том, как четверо тринадцатилетних ребят перечитали двести томов по черной магии, разрушили хоркруксы Темного Лорда, съездили в выходные в Албанию, одарили Вольдеморта новым телом и отшибли ему память. Он ущипнул себя всего восемь раз и пять раз пощупал себе лоб на предмет жара. Когда Снейп окончательно понял, что это все всерьез и что от его любви к Лили Эванс ничего, кроме неприятностей, быть и не могло, он все же нашел в себе силы вернуться в свое обычное состояние и поинтересоваться, когда же эти четыре балбеса начнут заниматься его предметом.
За следующие два дня, которые ушли у него на приготовление нелегального Омолаживающего зелья, Снейп успел выместить на своих четырех помощниках все свое раздражение за прошедшие два с половиной года, хотя и чувствовал, что это ему аукнется. Но одна мысль о том, что бывший Темный Лорд, дементор его расцелуй, будет учиться у него зельеварению, наполняла профессора Снейпа мстительным вдохновением. Изучив лицо отчима, предающегося мечтам над котлом с зельем, Гарри уверенно сказал Драко, что против пока неизвестной ему части их плана папа Северус не будет возражать.
Альбус Дамблдор даже в самые темные дни войны с Вольдемортом сохранял веру в лучшее. В конце концов, говорил он себе, могло бы быть и хуже. Но когда в его кабинет вошел профессор зельеделия и шестеро подростков, четверых из которых он не смог бы забыть до гробовой доски, а еще двоих вспомнил сразу, он подумал, что хуже все-таки быть не могло. Пожалуй, хуже могло быть только зачисление Тома Риддла и Беллы Блэк на Гриффиндор… «Конфундус», - прошептал Гарри из-за плеча отчима, и это случилось. Тринадцатилетние Том и Белла радостно посмотрели друг на друга. Дамблдор подавился лимонной долькой. «Будьте здоровы, - с ядовитой заботливостью шепнул ему Снейп. – Разве не вы говорили, что любовь победит Темного Лорда?»
- Грейнджер, признай: делать уроки с Темным Лордом доставляет тебе извращенное удовольствие.
- В отличие от вас, он хотя бы учится.
- Да даже набирается ума. Хорошо хоть книги про хоркруксы из библиотеки убрали.
- Ребят, отстаньте от него, действительно.
- Ну все, Гриффиндор начал защищать своих.
- Кстати, Грейнджер: тетушка была в него дико влюблена, а из всех заклятий ей больше всего удавался Круциатус. Ты два и два сложить можешь?
- Фу, какие вы оба! Давай я теперь тебя бояться начну.
- Уизли начни бояться. Маньяк с утюгом.
- А кто молотком?..
- Ребята, тихо!
- Ну просто невозможно… Привет, Том.
- Привет, Гермиона. Привет, ребята. Вы Зелья сделали? Снейп, собака страшная, чуть не за кровью единорога послал.
- До тебя у нас профессор Квирелл был, вот кто единорогов любил странною любовью…
========== Вспомнить все ==========
Лорд Вольдеморт, земля ему пухом, как начали теперь говорить Гарри и Драко, чтобы подразнить Гермиону, навел в свое время в волшебном мире такой шухер, что про простого сироту Тома Риддла все давно забыли. Так что потерявшему память Темному Лорду даже не пришлось менять фамилию – просто сразу за парту и учись заново. Можно и без биографии, какая там у приютских биография. А что при виде Тома профессор Флитвик упал под стол, а потом вылетел из-под него шутихой и сразу принял дуэльную позицию – так это с кем на старости лет не бывает. Дедушка просто расшалился.
Зато строгая и несгибаемая профессор МакГонагалл приняла своего бывшего однокурсника необычайно тепло и с живым интересом осведомилась у Гарри, до какого возраста Тому отшибло память. Ответ о том, что память отшибло до тринадцати, обрадовал и раздосадовал Минерву МакГонагалл одновременно. Вероятно, желанием разобраться получше в состоянии памяти Тома Риддла и объяснялся тот факт, что МакГонагалл решила поговорить с Томом после уроков. Через полчаса воодушевленная МакГонагалл появилась в гриффиндорской гостиной и объявила, что в Хогвартсе что-то давненько не было Рождественского бала. Гермионе показалось, что она расслышала, как МакГонагалл, входя, пробормотала себе под нос с шотландской запальчивостью: «А вальсирует этот серцеед как всегда отменно!»
Вот с Беллой, как с потомком древнего рода, пришлось помучиться, потому что обычно готовый на любую авантюру дядя Сириус был категорически против прибавления в семействе. Он ворчал, ругался и даже гавкал, утверждая, что эта чертова девчонка доведет его до могилы. Но на очную ставку согласился.
Гарри и Драко на правах членов семьи ждали в соседней комнате и уже поспорили на десять галлеонов, смогут ли двое чистокровных Блэков выяснить свои отношения, прежде чем разнесут всю гостиную вдребезги пополам, когда услышали возглас Сириуса: «Ну же, Белла, ты можешь лучше!» - и последовавший за ним грохот. Когда друзья вломились в комнату, впопыхах разнеся заговоренную дверь такими заклинаниями, что будь рядом авроры, они бы упали в обморок, ноги дяди Сириуса торчали из рояля. Белла Блэк скромно накручивала локон на палец. «Вот это моя девочка! – прогудел из рояля дядя Сириус. – Вот это родная кровь, черт ее дери!» Вопрос появления у дяди Сириуса любимой племянницы был, похоже, уже решен.