| Попросив денег для школы и благословения, он, между прочим, искренно, по-сыновьи, изложил свое мнение о синьковском священнике. |
| "He is young," he wrote, "insufficiently educated, leads, I fancy, an intemperate life, and altogether fails to satisfy the ideals which the Russian people have in the course of centuries formed of what a pastor should be." |
"Он молод, - написал он, - недостаточно развит, кажется, ведет нетрезвую жизнь и вообще не удовлетворяет тем требованиям, которые веками сложились у русского народа по отношению к его пастырям". |
| After writing this letter Kunin heaved a deep sigh, and went to bed with the consciousness that he had done a good deed. |
Написав это письмо, Кунин легко вздохнул и лег спать с сознанием, что он сделал доброе дело. |
| On Monday morning, while he was still in bed, he was informed that Father Yakov had arrived. |
В понедельник утром, когда он еще лежал в постели, ему доложили о приходе отца Якова. |
| He did not want to get up, and instructed the servant to say he was not at home. |
Вставать ему не хотелось, и он велел сказать, что его нет дома. |
| On Tuesday he went away to a sitting of the Board, and when he returned on Saturday he was told by the servants that Father Yakov had called every day in his absence. |
Во вторник уехал он на съезд и, вернувшись в субботу, узнал от прислуги, что без него ежедневно приходил отец Яков. |
| "He liked my biscuits, it seems," he thought. |
"Как, однако, ему мои крендельки понравились!" -подумал Кунин. |
| Towards evening on Sunday Father Yakov arrived. |
В воскресенье, перед вечером, пришел отец Яков. |
| This time not only his skirts, but even his hat, was bespattered with mud. |
На этот раз не только полы, но даже и шляпа его была обрызгана грязью. |
| Just as on his first visit, he was hot and perspiring, and sat down on the edge of his chair as he had done then. |
Как и в первое свое посещение, он был красен и потен, сел, как и тогда, на краешек кресла. |
| Kunin determined not to talk about the school-not to cast pearls. |
Кунин порешил не начинать разговора о школе, не метать бисера. |
| "I have brought you a list of books for the school, Pavel Mihailovitch, . . ." Father Yakov began. |
- Я вам, Павел Михайлович, списочек учебных пособий принес... - начал отец Яков. |
| "Thank you." |
- Благодарю. |
| But everything showed that Father Yakov had come for something else besides the list. |
Но по всему видно было, что отец Яков не из-за списочка пришел. |
| Has whole figure was expressive of extreme embarrassment, and at the same time there was a look of determination upon his face, as on the face of a man suddenly inspired by an idea. |
Вся его фигура выражала сильное смущение, но в то же время на лице была написана решимость, как у человека, внезапно озаренного идеей. |
| He struggled to say something important, absolutely necessary, and strove to overcome his timidity. |
Он порывался сказать что-то важное, крайне нужное и силился теперь побороть свою робость. |
| "Why is he dumb?" |
"Что же он молчит? - злился Кунин. |
| Kunin thought wrathfully. "He's settled himself comfortably! |
- Расселся тут! |
| I haven't time to be bothered with him." |
Мне ведь некогда возиться с ним!" |
| To smoothe over the awkwardness of his silence and to conceal the struggle going on within him, the priest began to smile constrainedly, and this slow smile, wrung out on his red perspiring face, and out of keeping with the fixed look in his grey-blue eyes, made Kunin turn away. |
Чтобы хоть чем-нибудь сгладить неловкость своего молчания и скрыть борьбу, происходившую в нем, священник начал принужденно улыбаться, и эта улыбка, долгая, вымученная сквозь пот и краску лица, не вязавшаяся с неподвижным взглядом серо-голубых глаз, заставила Кунина отвернуться. |
| He felt moved to repulsion. |
Ему стало противно. |
| "Excuse me, Father, I have to go out," he said. |
- Извините, батюшка, мне нужно ехать... - сказал он. |
| Father Yakov started like a man asleep who has been struck a blow, and, still smiling, began in his confusion wrapping round him the skirts of his cassock. |
Отец Яков встрепенулся, как сонный человек, которого ударили, и, не переставая улыбаться, начал в смущении запахивать полы своей рясы. |
| In spite of his repulsion for the man, Kunin felt suddenly sorry for him, and he wanted to soften his cruelty. |
При всем отвращении к этому человеку Кунину вдруг стало жаль его, и он захотел смягчить свою жестокость. |
| "Please come another time, Father," he said, "and before we part I want to ask you a favour. |
- Прошу, батюшка, в другой раз... - сказал он, - а на прощанье у меня к вам будет просьба... |
| I was somehow inspired to write two sermons the other day. . . . |
Тут как-то я вдохновился, знаете, и написал две проповеди... |
| I will give them to you to look at. |
Отдаю на ваше рассмотрение... |
| If they are suitable, use them." |
Коли сгодятся, прочтите. |
| "Very good," said Father Yakov, laying his open hand on Kunin's sermons which were lying on the table. |
- Хорошо-с... - сказал отец Яков, покрывая ладонью лежавшие на столе проповеди Кунина. |
| "I will take them." |
- Я возьму-с... |