Космарога
Космарога
С тех пор как Сенька перебрался с хозяюшкой в город. Фомке (местному лешему) скучно стало, сидит на пенечке горькую думу думает, кручинится:
«Сорокам хвосты повыдергивать не всласть, грибников пугать не в радость, да и эхо передразнивать не в удовольствие».
Бормочет себе под нос горемычный, что-то ему только понятное.
«Навестить друга сердечного, да где его сыскать. Город огромен, заплутать можно.
Ищи меня, говорит: домище ого, памятник ого-го, на дереве листья во. А как разобрать, кто такой памятник, а деревьев у нас и здесь полно.
Вот раньше деревенька близенько, наведаешься к Сеньке. Кур попугаешь, кудахчут родимые, так тебе под ноги и бросаются. Зинку (кошку) за хвост потяну, та на дыбы. Спинку выгнет, коготками
- Цап-царап, мяу!
Тут Жорка, зубы оскалит, глаза горят, землю ногами рвет. Вот он на тебя уже несется, ты припускаешся, а он тебе вдогонку,
- Тяв, тяв!
Да малой еще, а гонору. Весело, а сейчас что, скукота полная. В лесу здесь кого разведешь, пади все серьезные, важные.
Погляди Лиса Марыся, шубку себе недавно новую приобрела. Ходит вся така важная, словно барыня.
Старую собаки задрали, прошлой осенью. В курятник к Филипу повадилась, рисковая, никто не смел. Филипп уважительно говорили деревенские, да лесные, черный пес знавший свое дело. И что ее туда понесло.
Намедни бобры серому волку клык выдрали. Вою стояло, все лесные жители сбежали, соболезновали, да советами подбадривали.
Ну, а если хотите знать все новости нашего дикого леса. Это к Антонине Кузьминичне местное бюро, обо всем и обо всех, все дамочке известно».
Так рассуждал сам с собой леший, коротая деньки.
Стояло лето, дикий лес утопал в зелени, фрукты да ягоды краснели и наливались.
Лесные жители заполняли закрома: сушили, варили, вялили.
Одному Фомке было все лень.
Он целыми днями грелся на солнышке, мечтая побывать в гостях у домового. Сорока белобока, по небу летела, тараторила:
- Объели, объели! Кража! Кража! Куда мир катится!
Объели, - почесал затылок Леший.
«А кого объели и кого обокрали?» - подумал он.
- Ой, что это деяться лесняне, средь бела дня. Морковь у зайца поглоданная, у волка петрушка понаткусана, у белки грибочки ополовинены. А у лисоньки косточками вяленой рыбки земля усыпана.
Яблочками наливными, да сливками синюшными, травка то возле деревца усеяна, и то все испробованные, да подглоданы. Что деяться братцы, да сестрицы, что деяться, куда лесной мир то катится.
Зимушку зимовать как будем? - причитала неугомонная.
«Я не безгрешен, люблю пошалить, там, сям. Но это уж совсем хулиганство, прямо беспредел».
Солнышко село за горизонтом, филин пропел ночную песенку:
- Финн, Финн. Фу, фуу.
Вечерком на поляне медведь сложив сухие веточки, чиркнув спичкой, разжёг огонь. Языки пламени играли в глазах присутствующих, освещая все вокруг.
Лесной народ волей-неволей обсуждал, как выявить вредителя поселившегося в лесу. Бурно заколоть поднять на колья, заставить съесть все кусты барбариса оставшиеся не тронутыми. Костер погас, утомившиеся звери разбрелись по берлогам, норам, избушкам. Пришли ли они к единому соглашению, о да.
- Сегодня после полудня и начнем. Найти преступника и обезвредить, наказать.
- Вылавливать будем по двое.
- Вздремнем до полудня.
– Да, пожалуй, - позевывая лесные жители, разбрелись по домам.
Фомке достался косой:
« Вот еще морока, с ним возится. Каждого шевелящегося куста шарахается, и что мне делать с таким напарником».
- Ладно, пойду вперед, а ты ступай позади, - сказал леший, и вступил вперед.
Три дня мы искали преступника, но он не явился. Тут решили дежурить по ночам.
Темной ноченькой тени нагоняющие страх, повсюду все мерещится. В ночном лесу тени оживают, что-то копошится: ухает, ахает, хлопает, шлепает, тарахтит.
Тоненькое деревце дрожит, ушастое, аль нет.
Да это же наш Зайчишка за деревцем сохранился, весь трясется, боязно ему. Леший калач тертый, сам таким промышлял. По ночам лесной народ пугал.
Выпало нам яблоньку охранять.
– Хруп, хруп. Хрум, храм, - послышалось где-то.
Заяц сжался в клубочек и отказался выходить из своего укрытия. Фомка махнул на него рукой, и направился в сторону, откуда доносились звуки.
«Огрызок, один и еще один», - леший шел по следам.
За кустом на пенечке сидела невиданная зверушка, черное облако в ночи, не разберешь какого полета птица.
«Что. Кто это?»- подумал Фомка, - никогда не видел подобного зверя.
Наткнувшись на существо ненароком, он отскочил от него. Колючая шерсть кольнуло щеку, в носу защекотало, он чихнул.
– Апчхиии!!! – тут же в испуге прикрыв рот рукой.