— Боюсь, это будет пустой тратой времени.
— Почему? — вскинул голову Хезлтайн.
— Это только подозрение, — уточнил Карлсен. — Я разговаривал с Лэмсоном. Он сказал, что Ривс опять переменился. Чуткости той уже нет. — Карлсену по-прежнему не хотелось распространяться о ночном происшествии.
— Так что вы предлагаете? — недоуменно спросил Хезлтайн.
— Давайте продолжать в том же духе, — вздохнул Карлсен. — Допросим этого Ривса, хуже не будет.
— Может, он все еще в контакте с пришельцем, как ты тогда, — предположил Фаллада. — Вдруг сможете даже сказать, где он теперь.
— Что ж, возможно, — согласился Карлсен, зная наперед, что все это зря.
Паренек принес яичницу с беконом. Ели молча. Чувствовалось, что Фалладу с Хезлтайном тревожит возможность неблагополучного исхода. Карлсена же почему-то наполнило странное, пассивное равнодушие — может, следствие непомерного напряжения нескольких прошедших суток.
Армстронг возвратился к концу завтрака, ведя за собой Лэмсона и еще одного санитара.
— Ну, как, хватило? Славно! Я всегда начинаю день с добротного завтрака. — На надзирателе был белый халат; бросалась в глаза бравурная, наигранная веселость. — Убежден, именно в этом беда с половиной местного контингента.
— Из-за завтрака? — непонимающе взглянул Хезлтайн.
— Скорее из-за отсутствия оного. Люди так и не выработали в себе привычку завтракать. И результат: взвинченность, дурное настроение, гастрит, и вообще хандра. Если и вправду хотите извести преступность в Англии, добейтесь, чтобы все плотно завтракала… А, капитан? — он легонько похлопал Карлсена по плечу.
— Да, согласен, — кивнул тот.
И тут понял, что именно переменилось. Он напрочь утратил способность вчитываться в умы окружающих. Это он понял, когда Армстронг коснулся его плеча; контакт вышел безликий, изнутри человека уже не было видно.
— Ну что, джентльмены, готовы приступать? — Армстронг потер руки. Все посмотрели на Карлсена; само собой почему-то подразумевалось, что решение — за ним.
— Да, конечно, — ответил он, вставая.
— Тогда давайте так: мы с Лэмсоном входим первыми. Он подумает, что это обычный медосмотр. В период полнолуния я постоянно замеряю ему уровень адреналина, — доверительно сообщил он Фалладе. — Если он слишком высок, есть опасность, что больной впадет в буйство, и тогда мы применяем транквилизаторы. — Он повернулся к Карлсену и Хезлтайну. — Вы, пожалуй, воздержитесь стоять на виду, пока мы не сделаем укол.
Следом за надзирателем они прошли через вестибюль и поднялись на два пролета. Чувствовалось, что место — не из веселых. Построена лечебница была где-то в начале столетия, когда психические болезни достигли пика. Архитектура была сугубо функциональна. Пластиковые стены, создававшие некогда впечатление легкости и света, пообтерлись и замусолились. На каждой площадке имелись зеленые металлические двери с облупленной краской.
— Это общие палаты, — указал Армстронг. — Одиночки у нас на верхнем этаже, со звукоизоляцией, чтобы не тревожить других больных. Откройте-ка дверь, Нортон.
Медбрат вставил в замочные скважины два разных ключа и одновременно повернул. Дверь отворилась без малейшего скрипа. Стены открывшегося коридора украшала мозаика, изображающая горный пейзаж.
— Ривс в комнате на том конце, — показал Армстронг. Карлсен обратил внимание, что он избегает употреблять куда более уместное слово — камера.
В дальнем конце коридора отворилась дверь, и оттуда вышла Эллен Дональдсон, тщательно заперев ее за собой. Женщина оторопело посмотрела на такую большую процессию; затем встретилась глазами с Карлсеном — и враз побледнела. Поравнявшись с шагающим навстречу Армстронгом, она схватила его за рукав.
— Мне можно вас на секунду, доктор?
— Не сейчас, сестра. Мы заняты, — отмахнулся он и, не останавливаясь, прошел мимо.
— Но я насчет Ривса…
— Я сказал: не сейчас, — резко повернувшись, бросил доктор — негромко, но таким приказным тоном, что хоть руки по швам вытягивай.
Двое санитаров удивленно переглянулись. Медсестра отвернулась и пошла прочь. Карлсен ожидал, что она мельком взглянет на него, но она не поднимала глаз. Что странно: не по чину, казалось бы, старшей медсестре уходить эдакой побитой кошкой, осаженной явно несправедливо и сгоряча; тем не менее, она покорно удалилась.
Нортон отпер дверь и посторонился, пропуская Армстронга. Надзиратель, не оборачиваясь, сделал остерегающий жест: дескать, не приближаться! Лэмсон наполнял одноразовый шприц.
И вот тут Карлсена осенило. Разом, без тени сомнения, он уловил, что Армстронг приютил в себе вампира. Одновременно с тем, в яркую секунду просветления, он понял, что делать. Улыбаясь, он медленно потянулся рукой к Лэмсону. Тот застыл в немом изумлении, но шприц уступил. Одним широким шагом Карлсен прошел мимо Нортона. Армстронг, согнувшись, стоял над лежащим на койке человеком, елейным голоском здороваясь:
— Доброе утречко, Ривс…
Не успев договорить, надзиратель поперхнулся: Карлсен левой рукой стиснул ему шею и дернул на себя. Нортон что-то прокричал. Карлсен был совершенно спокоен. И откуда столько силы взялось — приняв всю тушу доктора себе на грудь, Карлсен тщательно наметил место для укола и вогнал иглу Армстронгу сквозь халат. Надзиратель мощно дернулся. Карлсен неторопливо утопил поршень. Лэмсон продвинулся к изголовью кровати, откуда видно было лицо Карлсена. Когда их взгляды встретились, Карлсен с улыбкой кивнул. Он чувствовал, что полностью владеет ситуацией. Туша Армстронга, выскользнув из рук, грузно осела на пол. С неожиданным проворством он вдруг перевернулся на живот и облапил ноги Карлсену. Тот, смиренно дождавшись, резко упал на колени, ударив ими Армстронга между лопаток; надзиратель оказался пригвожденным к полу. В ту же секунду Лэмсон схватил Армстронга за дергающиеся ноги. Секунду Армстронг упорствовал, затем движения его стали слабее — и, наконец, стихли. Когда Карлсен приподнял ему голову, глаза доктора были пустые и остекленевшие.
— Зачем вы это? — спросил Хезлтайн неожиданно спокойным голосом.
Карлсен благодарно улыбнулся Лэмсону.
— Благодарю за помощь!
— Надо было мне сказать, — дружески попенял Лэмсон. — Мне всегда казалось, в нем что-то странное…
— Нельзя было рисковать. — Карлсен повернулся к Фалладе с Хезлтайном. — Давайте перетащим его куда-нибудь в пустую комнату. Я хочу его допросить, прежде чем пройдет действие укола. Куда его можно? — спросил он Лэмсона.
— Наверно, вниз, в хирургическую. Подождите минуту, я возьму каталку. — Он поспешно вышел и вскоре возвратился со складным креслом из кожзаменителя. — Ну-ка помоги, Кен.
Тут Карлсен впервые посмотрел на лежащего в кровати человека. Того вся эта возня, похоже, никак не трогала. Человек с бездумным спокойствием таращился в потолок. Был он высок и дюжего сложения, только подбородок покатый, вялый. Несмотря на широкие плечи и здоровенные ручищи, впечатления опасного он не создавал.
— Я свезу его вниз на лифте, — сказал Лэмсон. — Встречу вас на первом этаже у лестницы.
Едва санитары отъехали, Фаллада спросил:
— Что случилось?
— Я понял, что вампир перешел в Армстронга.
— Вы в этом уверены? — пытливо посмотрел на капитана Хезлтайн.
— Абсолютно. Надо было раньше догадаться. Не знаю, почему не додумался. По логике, Армстронг непременно должен был стать следующей пешкой. Скользкий, тщеславный, на уме сплошь пакостные извращения.
— А Лэмсон как мог знать?
— Да вы что, откуда? — рассмеялся Карлсен. — Просто мы утром с ним разговаривали, и мои слова его на это натолкнули. А он Армстронга терпеть не может.
— Откуда ты знаешь, что эта нечисть все еще в Армстронге? — обратился к нему Фаллада. — Что ей мешает перекинуться в кого-то другого?
Карлсен тряхнул головой.
— Пока Армстронг без сознания, ей деваться некуда. Она вынуждена существовать с его телом на равных.