— Это очень сложная физика, Алекс. Достаточно знать, что антигравитационное поле противодействует гравитации.
— Но вы объясняете одно и то же разными словами, — сказал Алекс, не желая показаться дерзким, но не в силах скрыть разочарование.
В классе послышались смешки некоторых учеников, которые восприняли его слова как попытку поставить учительницу в неловкое положение. Миссис Вур покраснела, и в ее голосе появились нотки раздражения:
— Алекс, не нужно умничать. Принцип работы репульсорлифтов изучают в технических институтах.
— А там знают, как они работают?
— Конечно знают! Там готовят специалистов.
Алекс вспомнил разговор с отцом и дядей Нильсоном. Они тоже были специалистами, работали с техникой каждый день, но не знали принципов ее работы. Неужели в институтах действительно все объясняют, или там тоже ограничиваются поверхностными определениями?
— А где можно прочитать, как это устроено?
— Зачем восьмилетнему ребенку техническая документация? — удивилась учительница, словно сама мысль об этом казалась ей абсурдной.
— Просто интересно.
— Интересно — это хорошо, но не нужно забегать вперед. Сначала изучи основы.
— А что такое основы?
— То, что мы изучаем на уроках.
Алекс понял, что попал в замкнутый круг. Основы — это то, что изучают в школе. А в школе изучают только названия, не объясняя, как все работает на самом деле. Получалось, что система образования сама себя оправдывала, не давая реальных знаний.
Урок продолжился под аккомпанемент тихого гудения голопроектора и периодических щелчков, когда миссис Вур переключала изображения. Она рассказывала о различных типах двигателей: ионных, плазменных, гипердвигателях. Голограммы сменяли друг друга, демонстрируя разрезы различных механизмов, но все объяснения сводились к тому, что "ионные двигатели работают на ионах", "плазменные — на плазме", а "гипердвигатели позволяют путешествовать быстрее света".
Алекс слушал и чувствовал, как его разочарование растет. Каждое объяснение было тавтологией - определением понятия через само себя. Никто не говорил о том, как именно ионы создают тягу, что представляет собой плазма на физическом уровне, или каким образом можно преодолеть световой барьер.
— Миссис Вур, а как можно двигаться быстрее света?
— Через гиперпространство, Алекс.
— А что такое гиперпространство?
— Это... другое измерение, где действуют другие законы физики.
— А какие законы?
— Те, которые позволяют двигаться быстрее света.
Снова то же самое. Алекс начинал понимать, что учителя знают не больше учеников. Они просто заучили фразы и повторяли их, словно мантры, не вникая в суть. Возможно, они и сами когда-то задавали подобные вопросы, но со временем смирились с отсутствием ответов.
После урока техники была математика. Переходя из класса в класс, ученики шли по коридорам, где их шаги приглушались звукопоглощающими покрытиями. Стены украшали портреты великих ученых прошлого, хотя Алекс заметил, что все они жили очень давно - сотни или тысячи лет назад. Современных имен среди них не было.
Алекс надеялся, что в математике будет больше ясности. Цифры не лгут, формулы работают одинаково для всех, и здесь должна быть логика, которой так не хватало на уроке техники.
Учитель математики, мистер Дрейк, был молодым человеком лет тридцати с энтузиазмом в темно-карих глазах. Его рыжие волосы были слегка взъерошены, а на носу сидели тонкие очки, которые он периодически поправлял. В отличие от строгой миссис Вур, он искренне любил свой предмет, и это чувствовалось в каждом его движении.
— Сегодня мы изучаем умножение двузначных чисел, — объявил он, активируя интерактивную доску. На поверхности появились цифры, светящиеся мягким голубым светом. — Кто помнит, как умножить 23 на 15?
Несколько учеников подняли руки. Мистер Дрейк показал стандартный способ умножения в столбик, его пальцы легко скользили по поверхности доски, оставляя светящиеся следы.
— А зачем нам это учить? — спросил один из учеников, мальчик по имени Корран, известный своими практичными вопросами. — Датапад быстрее считает.
— Математика развивает мышление, — объяснил учитель, и в его голосе прозвучала искренняя убежденность.
— А можно изучать что-то посложнее? — спросил Алекс, надеясь, что здесь его любознательность встретят с пониманием.
— Что, например?
— Ну... как решать уравнения?
Мистер Дрейк удивился, его брови поднялись: