Джек откинулся на спинку стула, его лицо в тусклом свете бара выглядело мрачным.
— Понимаешь, я много лет работаю контрабандистом. Видел разные конфликты, разные войны. Но эта... эта похожа на кровавый спектакль. Режиссеры сидят в корпоративных советах, актеры умирают на поле боя, а зрители платят налоги за билеты.
— А что думает Тейн об этом? — спросил Алекс.
Джек усмехнулся:
— Увидишься с ним — сам спросишь. Но готовься к неприятным открытиям.
Через несколько дней состоялась встреча с Виктором Тейном в том же магазине антиквариата. Бывший инженер оказался худощавым мужчиной лет сорока с нервными движениями и постоянно бегающим взглядом. На его руках Алекс заметил старые ожоги непонятного происхождения
— Джек говорит, ты серьезно интересуешься археотехнологиями, — сказал Тейн, не поднимая глаз от чашки кафе.
— Да. И готов платить за информацию.
— Информация — это хорошо. Но сначала скажи, что ты уже знаешь.
Алекс осторожно подбирал слова:
— Я знаю, что многие современные технологии основаны на древних принципах. Что корпорации копируют, но не понимают. И что есть упоминания о древней расе, которая создала основы нашей цивилизации.
Тейн резко поднял голову:
— Какой расе?
— В архивах встречается название... Ракката.
Тейн откинулся на спинку стула, его лицо побледнело:
— Откуда ты это знаешь? Эта информация засекречена на самом высоком уровне!
— Я хорошо изучил университетские архивы, — уклончиво ответил Алекс.
— Понятно. — Тейн долго смотрел на него, словно оценивая. — Если ты знаешь о Ракката, значит, понимаешь масштаб проблемы.
— Какой проблемы?
Тейн встал и подошел к окну, выходящему во внутренний дворик. Там росло несколько чахлых деревьев, между которыми сновали городские птицы.
— Мы живем в цивилизации мертвецов, парень. Используем технологии расы, которая уничтожила сама себя. И повторяем их ошибки. Но они хотя бы создали цивилизацию сами.
Он вернулся к столу и достал знакомый артефакт — навигационный процессор.
— Этому тридцать пять тысяч лет. Работает лучше всего, что производят современные заводы. Знаешь почему?
— Потому что мы не понимаем принципов?
— Потому что работает как задумали создатели. — Тейн убрал артефакт в специальный контейнер. — Корпорации не просто ограничивают исследования из жадности. Они боятся того, что можно найти.
— Чего именно?
Тейн сел напротив Алекса, его голос стал тише:
— А ты знаешь, где реальная власть в галактике?
Алекс задумался. Джек говорил о корпорациях, но, возможно, есть что-то еще.
— Наверное, у финансового капитала? У тех, кто контролирует банки и кредиты? Мууны?
Тейн рассмеялся, но смех его звучал горько:
— Нет, парень. Деньги — это инструмент, но не источник власти. Реальная власть у тех, кто контролирует технологии. И это даже не производство.
— Не понимаю.
— Смотри. — Тейн активировал небольшой голопроектор. В воздухе появилась схема галактики с отмеченными торговыми путями. — Кто определяет, какие технологии будут развиваться, а какие — нет?
— Корпорации?
— Корпорации — это только исполнители. А решения принимают те, кто владеет базовыми технологическими стандартами. Кто решает, что гипердвигатели будут работать именно так, а не иначе. Кто определяет совместимость систем. Кто контролирует доступ к ключевым знаниям.
Алекс начинал понимать:
— Технологические консорциумы?
— Ближе. Но это еще не все. — Тейн переключил проектор. Теперь показывал временную шкалу технологического развития. — Посмотри на эти данные. За последние двадцать тысяч лет не было создано ни одной принципиально новой технологии. Только модификации существующих.
— Значит, кто-то сознательно тормозит прогресс?
— Не тормозит. Направляет. Контролирует. Представь, что ты владеешь всеми патентами на колесо. Ты можешь разрешить делать колеса из дерева, металла, пластика. Можешь контролировать их размер, форму, назначение. Но никто не сможет создать принципиально новый способ передвижения, потому что все альтернативы будут заблокированы.
Алекс почувствовал, как у него мурашки бегут по спине. Картина становилась все более пугающей.
— И кто эти люди?
— Это не люди, — тихо сказал Тейн. — Это система. Самоподдерживающаяся структура, которая существует уже тысячелетия. Корпорации, политики, ученые — все они части этой системы. И система заинтересована в сохранении статус-кво.