— Но зачем?
— А ты готов узнать эту правду? — спросил Тейн.
— Готов, — твердо ответил Алекс.
— Тогда добро пожаловать в мир, который официально не существует, — мрачно улыбнулся Тейн. — И помни — обратного пути нет. Если ты скажешь да, то я порекомендую тебя определенным людям. И можешь забрать деньги
Алекс кивнул. Он уже давно понял, что обратного пути нет. Слишком много он узнал, слишком далеко зашел. Оставалось только идти дальше и надеяться, что правда не окажется смертельной.
В последующие дни Тейн показал ему свою лабораторию, расположенную в подвалах старого промышленного района Коронета. Но она была не похоже на то, что у него самого было в детстве. Чувствовался размах и серьезный подход к делу. Здесь, среди гудящих генераторов и мерцающих голоэкранов, хранилась коллекция артефактов, которая превосходила все, что Алекс видел в университетских архивах.
— Этот большой кристаллический процессор, — Тейн указал на устройство размером с кулак, — может выполнять вычисления, на которые современному компьютеру потребовались бы годы. А эта энергетическая ячейка работает уже двадцать тысяч лет без подзарядки.
Алекс изучал артефакты, чувствуя, как его понимание реальности рушится и перестраивается. Каждое устройство было не просто более совершенным — оно работало по принципам, которые современная наука считала невозможными.
— Как это может быть? — спросил он, держа в руках кристаллический накопитель данных, который мог хранить информации больше, чем все библиотеки Кореллии.
— Ракката понимали природу на уровне, недоступном нам, — объяснил Тейн. — Они не просто использовали физические законы — они их переписывали. И наша цивилизация построена на обломках их технологий.
— Но почему мы не можем их воспроизвести?
— Потому что для этого нужно понимание, которое система не позволяет получить. — Тейн активировал голопроектор, показывающий структуру современной галактической экономики. — Смотри. Все ключевые технологии контролируются несколькими десятками корпораций. Они владеют патентами, производственными мощностями, исследовательскими центрами.
— И что с того?
— А то, что эти корпорации принадлежат еще меньшему числу финансовых групп. А те, в свою очередь, связаны с технологическими консорциумами, которые контролируют базовые стандарты.
Схема на голопроекторе показывала сложную сеть взаимосвязей, сходящуюся к нескольким центральным узлам.
— В итоге все решения о технологическом развитии принимают несколько сотен человек. И они заинтересованы в том, чтобы ничего кардинально не менялось.
— Почему?
— Потому что любой технологический прорыв может разрушить существующую систему контроля. Представь, что завтра кто-то изобретет способ создавать гипердвигатели в домашних условиях. Что станет с транспортными корпорациями? С системой лицензирования? С контролем над торговыми путями?
Алекс начинал понимать логику системы. Она была порочной, но последовательной.
— Значит, они сознательно тормозят прогресс?
— Не тормозят — направляют. Разрешают развиваться только тем технологиям, которые укрепляют их контроль. А все остальное блокируют или засекречивают.
Тейн подошел к другой витрине, где лежали документы и голозаписи.
— Знаешь, сколько изобретателей за последнюю тысячу лет пытались создать принципиально новые технологии? Тысячи. И знаешь, что с ними происходило?
— Их останавливали?
— По-разному. Кого-то покупали, предлагая работу в корпорациях и засекречивая исследования. Кого-то дискредитировали, объявляя шарлатанами. А кого-то просто устраняли.
Он показал голозапись — список имен с датами и краткими комментариями.
— Доктор Келлен Марк. Разработал новый тип энергетического источника. Погиб в "аварии" через месяц после подачи патентной заявки. Профессор Лина Сайт. Создала теорию мгновенной связи через гиперпространство. Исчезла вместе со всеми исследованиями. Инженер Том Райдер...
— Достаточно, — остановил его Алекс. — Я понял.
Он чувствовал, как внутри него растет холодная ярость. Все эти годы он думал, что живет в цивилизации, стремящейся к прогрессу, но которая потеряла над ним контроль. А на самом деле это была система, построенная на подавлении развития.
— И что с войной клонов? — спросил он. — Она тоже часть этой системы?
Тейн кивнул:
— Война — идеальный способ контроля. Она оправдывает любые ограничения, любые расходы, любые жертвы. И при этом обогащает тех, кто ее финансирует.