Синие плечи, глаза голубые
— Разлука, разлука, разлука!
Танцевала она в кантине дальней,
Извиваясь грациозно,
А теперь я брожу печальный
Среди звёзд одинокий и грозный.
Ах, эти лекку — как змеи живые,
Обвивали когда-то меня...
Но ушла моя дева-краса,
И остались лишь боль да тоска.
Припев повторился с дрожанием голоса
Ах, эти лекку ласкают другие... Другие... другие... другие...
Алекс потряс головой, пытаясь забыть образ лекку. Почему-то в этот момент ему вспомнился, когда-то случайно увиденный им сосок. Фу. Он затряс головой, пытаясь вспомнить что-то еще более надоедливое, чтобы изгнать нежелательные образы из головы.
Хватит! Надо работать.
Он сдвинул тяжелые ящики с запчастями, каждый из которых был аккуратно промаркирован рукой дяди — "Сенсоры серии МК-7", "Энергоячейки малой мощности", "Голопроекторы (требуют калибровки)". Стянув брезент с дроида, Алекс открыл R4-K9 во всей его потускневшей красе. Дроид был старой модели — более массивный и угловатый, чем современные астромеханические единицы. На его корпусе виднелись следы многочисленных ремонтов и модификаций, каждая царапина рассказывала свою историю, каждая заплатка свидетельствовала о пережитых приключениях.
Алекс включил диагностический сканер — устройство размером с датапад, но значительно более сложное. Его экран засветился множеством цветных индикаторов, а воздух наполнился тихим гудением работающих сенсоров. Направив сканер на дроида, юноша стал изучать показания. Экран показал странную картину — основные системы были целы, энергоячейка заряжена на семьдесят процентов, но все функции заблокированы каким-то внутренним барьером.
— Интересно, — пробормотал Алекс, изучая показания в мерцающем свете диагностических индикаторов. — Ты не сломан. Ты просто спишь.
Он провел более глубокое сканирование, переключив устройство в режим детального анализа. Сканер загудел громче, его сенсоры проникли вглубь электронной архитектуры дроида, и вскоре Алекс обнаружил проблему. Модуль идентификации дроида был поврежден, и защитные системы заблокировали все функции, считая это попыткой несанкционированного доступа.
— Умная защита, — признал Алекс, восхищенно качая головой. — Но не идеальная.
Следующие две недели Алекс каждый вечер работал с R4-K9, превратив дальний угол мастерской в свою личную лабораторию. Дядя не возражал — он считал это хорошей практикой, даже если дроид не заработает. Более того, Гаррек иногда подходил посмотреть на работу племянника, попутно комментируя особенности старых моделей.
Атмосфера вечерней мастерской располагала к кропотливой работе. Дневная суета стихала, остальные механики разъезжались по домам, и в воздухе повисала особая тишина, нарушаемая лишь тихим джаззом из голопроигрывателя и мерным гудением вентиляторов охлаждения. Рабочие лампы создавали островки яркого света в океане полумрака, а на полках в коробочках мерцали кристаллы и светодиоды, словно технологическое созвездие.
Архитектура старых дроидов оказалась намного сложнее современных. Каждая система имела множество резервных контуров, словно инженеры той эпохи готовились к галактической войне. Компоненты были взаимозаменяемыми, модульными, что делало их более надежными, но и более трудными для понимания. Провода здесь не просто соединяли детали — они образовывали сложную нейронную сеть, где каждое соединение имело свое предназначение.
— Они строили их на века, — объяснил дядя, наблюдая за работой Алекса и попутно ругаясь на очередной некачественный ремонт в другом дроиде. — Современные дроиды проще, но менее долговечны. Экономия производства, проклятье... Вот смотри, какой болван ставил этот стабилизатор — даже изоляцию не удосужился проверить!
Алекс аккуратно извлек поврежденный модуль идентификации, работая в свете настольной лампы, которая отбрасывала резкие тени на его сосредоточенное лицо. Кристаллическая матрица внутри была треснута, но не разрушена полностью — тонкие линии разлома пересекали ее поверхность подобно паутине. Изучая схему в свете голопроектора, он понял, что может не просто восстановить модуль, а модифицировать его.
— Дядя, у тебя есть запасные кристаллы для старых моделей?
Гаррек оторвался от своего ворчания над неудачно отремонтированным сервоприводом и порылся в одном из бесчисленных ящиков. Звук перебираемых деталей смешался с джазовой мелодией, создавая особую симфонию мастерской.