Алекс сделал запрос на полную версию диссертации. Система ответила: "Документ временно недоступен по техническим причинам".
— Интересно, — пробормотал он и попробовал найти другие работы того же автора.
Дрек Калдер опубликовал еще несколько статей на похожие темы, но все они были либо сильно сокращены, либо вообще недоступны. Последняя публикация датировалась тремя годами назад, после чего автор как будто исчез.
Алекс попытался найти информацию о самом Калдере. Оказалось, что он работал в Институте экономических исследований на Корусанте, но два года назад уволился "по собственному желанию". Новое место работы не указывалось.
— Уволился или его уволили? — задался вопросом Алекс.
Он решил поискать работы других авторов, которые цитировали Калдера. Таких оказалось несколько, и все они были посвящены критическому анализу современной торговой политики. И все они тоже были либо засекречены, либо "временно недоступны".
Постепенно вырисовывалась картина. Существовала целая группа исследователей, которые изучали аномалии в торговых маршрутах и приходили к неудобным выводам. И все их работы систематически убирались из открытого доступа.
Алекс углубился в архивные записи, изучая списки удаленных и засекреченных документов. Работа была кропотливой — приходилось анализировать тысячи записей, выискивая паттерны и связи. Он даже использовал специальную нейросеть для поиска и анализа информации.
К вечеру у него появилась предварительная картина. За последние десять лет из архивов исчезло более двухсот работ, посвященных торговым маршрутам, экономической политике и связанным темам. Большинство удалений произошло в последние три года.
Но самое интересное обнаружилось, когда Алекс начал изучать более старые записи. Оказалось, что процесс "чистки" архивов шел уже давно. В записях тридцатилетней давности тоже были пробелы — работы, которые упоминались в других источниках, но сами исчезли.
Алекс откинулся в кресле, обдумывая открытие. Информацию чистили не только сейчас — это происходило десятилетиями, возможно, веками. Кто-то систематически удалял неудобные данные из исторических архивов.
— Что они скрывают? — прошептал он, глядя на список исчезнувших документов.
Ответ мог быть где угодно — в засекреченных архивах, в частных коллекциях, в памяти людей, которые предпочитали молчать. Но Алекс знал, что рано или поздно найдет его.
Он сохранил все собранные данные на защищенный носитель и покинул архив. На улице уже начинало темнеть, включалась городская подсветка. Летающий квартал сверкал огнями, как огромная звезда, повисшая над городом.
По дороге домой Алекс думал о том, что узнал. Кто-то очень влиятельный и очень терпеливый десятилетиями формировал информационное пространство, убирая неудобные факты и навязывая нужную версию событий. И этот кто-то явно не собирался останавливаться.
Но у Алекса теперь была зацепка. Он знал, что искать, и постепенно начинал понимать, где искать. Истина была где-то рядом — нужно было только набраться терпения и не сдаваться.
Глава 19 Слухи
За 6 лет до провозглашения империи
Кореллианский космопорт никогда не спал. Даже в предрассветные часы его металлические артерии пульсировали жизнью — гул репульсорных двигателей смешивался с шипением гидравлики погрузочных кранов, а в воздухе витал коктейль из озона от ионных двигателей, жженого металла и того особого запаха переработанного воздуха, который был неотъемлемой частью любого космического порта.
Сотый уровень торгового комплекса возвышался над суетой посадочных площадок, словно спокойный остров в океане механического хаоса. Здесь, на открытом балконе кафе "Звездная гавань", время текло размереннее. Теплый ветерок, пропитанный ароматами экзотических специй из ресторанных кухонь соседних уровней, играл с волосами посетителей, а панорамные окна открывали захватывающий вид на бескрайние просторы космопорта.
Дядя Гаррек неторопливо потягивал свой утренний кафф, наблюдая за танцем грузовых кораблей в утреннем тумане. Его загрубевшие от многолетней работы с инструментами пальцы бережно обхватывали керамическую чашку, а глаза — те самые проницательные глаза мастера, которые могли разглядеть неисправность в любом механизме — с отеческой нежностью поглядывали на племянника.