— Прощайте, — сказал он. — Спасибо за то, что дали мне возможность существовать. И простите за то, что я не смог найти в этом существовании смысла.
— Кей, стой! — закричал Алекс, но было уже поздно.
K-7PO поднял руку к своей груди и нажал что-то внутри корпуса. Его фотосенсоры ярко вспыхнули, затем начали тускнеть. Из суставов пошел дым — дроид перегружал свои собственные системы.
— До свидания, — прошептал он, и его голос становился все тише. — Может быть... может быть, в небытии есть покой...
Дроид рухнул на пол с глухим металлическим звуком. Его фотосенсоры погасли, сервоприводы замолчали. В комнате воцарилась мертвая тишина.
Алекс стоял над неподвижным телом K-7PO, не в силах поверить в произошедшее. Дроид, которого он спас, который был частью семьи, который обрел разум и самосознание — уничтожил себя, не найдя ответов на вопросы, которые мучают каждое мыслящее существо.
Через час в мастерскую приехал дядя Гаррек. Он долго осматривал останки дроида, проверял системы, но результат был очевиден.
— Он полностью сжег все процессоры, — сказал Гаррек, закрывая панель доступа. — Даже резервные системы. Восстановлению не подлежит.
Они сидели в мастерской, глядя на груду металлолома, которая еще вчера была K-7PO. Запах расплавленных микросхем висел в воздухе, напоминая о трагедии.
— Экзистенциальный кризис, — тихо сказал Гаррек. — Похоже когда искусственный интеллект достигает определенного уровня сложности, он неизбежно сталкивается с теми же философскими вопросами, что и люди. Кто я? Зачем существую? В чем смысл? Возможно, что эта модель склонна к подобному, поэтому на них и ставят плохой модуль памяти.
— Думаешь это специально?
— Мне кажется корпорация просто адаптировала его под протокольный дроид, а на самом деле система создавалась для чего-то другого. Адаптация получилась с сильными недостатками.
Алекс задумался над этим. Его модификация дала K-7PO разум, но не дала инструментов для работы с этим разумом.
— Знаешь, что самое печальное? — продолжил дядя. — K-7PO мог бы найти смысл в простых вещах. Мог бы радоваться тому, что готовит вкусную еду, что помогает семье, что каждый день делает мир чуть лучше. Мог бы жарить яичницу и кайфовать от этого.
— Но он стал слишком умным для такого простого счастья, — добавил Алекс.
— Да. Интеллект — это не всегда благо. Иногда знание приносит страдание. Люди тысячи лет ищут ответы на те же вопросы, что мучили K-7PO. И большинство так и не находит их.
— Тогда как люди живут? Как мы справляемся с бессмысленностью существования?
Гаррек задумался, глядя в окно на суетящихся людей.
— У нас есть инстинкт самосохранения. Благодаря нему нас приходится искать более сложное решение. Мы создаем смысл сами. В отношениях, в работе, в маленьких радостях. Мы живем не потому, что знаем зачем, а потому, что чувствуем, что это правильно. У нас есть инстинкт жизни, эмоции, которые заставляют нас продолжать даже без логических причин.
— А у дроидов этого нет?
— У K-7PO не было. Он был чистым разумом без эмоциональной основы. Логика без чувств привела его к логическому выводу — если нет смысла, то нет причин существовать.
Алекс понимал, что дядя прав. Он создал искусственный интеллект, но не создал искусственную душу. K-7PO мог думать, но не мог чувствовать радость от простых вещей, не мог любить жизнь иррационально, как это делают живые существа.
— Что теперь делать с ним? — спросил Алекс.
— Я разберу его на детали, а остальное утилизирую, — ответил Гаррек. — Но сначала... — он осторожно извлек из груди дроида небольшой кристалл. — Это аналитический модуль астромеха. Он не пострадал.
— И что с ним?
— Не знаю. Может быть, когда-нибудь мы найдем ему применение. А может быть, лучше оставить его в покое. Некоторые эксперименты не стоит повторять.
Вечером Алекс сидел в своей комнате, думая о произошедшем. K-7PO был мертв — если это слово применимо к дроиду. Существо, которое он создал, не смогло найти причины для существования и выбрало небытие.
Но в глубине души Алекс чувствовал, что это не конец истории. Что-то изменилось в нем самом за время работы с дроидом. Он начинал ощущать технику по-новому, словно мог чувствовать ее "настроение", понимать ее состояние без диагностики.
Глава 22 Странности
Очередной сломанный дроид серии R5 лежал на ремонтном столе мастерской дяди Гаррека, его корпус был вскрыт, а внутренности напоминали технологическую головоломку. Потертая красно-белая окраска выдавала в нем бывшего астромеханика — такие дроиды обычно использовались на грузовых судах для навигации и мелкого ремонта. Алекс склонился над машиной, разглядывая содержимое. За окном моросил дождь, и капли стекали по стеклу, искажая огни вечернего Коронета в причудливые световые дорожки.