На какой-то узенькой улочке мне попался маленький гастрономчик, и там я приобрел три пятидесятиграммовые бутылочки водки неизвестных мне марок — лучшего сувенира просто не придумать! В ларьке «Союзпечать» я купил набор из тридцати открыток, изображающих Киев, и, усевшись на ступеньки какого-то офиса, принялся их разглядывать. Красивейший город! Красивее, чем мой родной Киев. Без сомнений. Мне опять захотелось остаться здесь, я даже подумал, что смогу найти работу криэйтора в каком-нибудь рекламном агентстве, — судя по Сика-Пуке и его дружкам из компании «МТУ», с криэйторами здесь туго…
— Посмотри, как на Яна похож! — воскликнул кто-то.
Я поднял голову. Рядом со мной стояла аккуратная парочка и пялилась на меня в упор. Одеты с иголочки, в глазах — нездоровый оптимизм, в руках пакеты из супермаркета, набитые провизией и туалетной бумагой. Этих ребяток я узнал. Еще бы! Мои одноклассники по начальной школе! Моя первая любовь Светка и ее муж Антоша. Я чуть было не ринулся здороваться, но вспомнил, что в теории я их не знаю, что я раб германский, поэтому я хмуро сощурился и продолжил разглядывать открытки.
— Это невероятно! — сказала Света. — Ему бы волосы обрезать, и получится вылитый Ян! Да ведь это он и есть!
— Ты же знаешь, что это невозможно, пойдем…
— Но это он!
— Не выдумывай, может, тебе и хочется, чтобы это был твой мудак Ян, но это всего лишь волосатый раб, он может быть опасен. Прошу, уйдем…
— Это Ян! Ян? — позвала она. — Это ты?
Я посмотрел на нее, напялил на свое лицо удивленное выражение, тряхнул головой так, чтобы волосы упали на глаза, выудил из кармана сигарету, подкурил, с безразличным видом выпустил с десяток дымных колец и вновь углубился в изучение открыток.
— Ну, прямо как Ян!
— Дорогая, это невозможно. Уйдем.
— Милый, но ведь это Ян! — Она подергала меня за рукав. — Почему ты не признаешься? Ян! Как ты тут оказался?
— Хватит, это не он! Не сходи с ума! — повысил голос Антошка, но она не прореагировала и продолжала истерично дергать меня за рукав, требуя признаний и объяснений. Потом заявила, что я срочно должен идти в милицию и все рассказать, обещала любую помощь, потом сердобольно приглашала в гости, посмотреть, как они теперь живут, отведать свежеприготовленного томатного супа с сыром и выпить кофе. Антон безуспешно пытался ее оттянуть, ныл, что пора идти домой, что ему надо заняться диссертацией и упорно твердил, что я это не я, потом они начали ругаться и доказывать каждый свою правоту посредством крика.
Я задумчиво сидел с каменным лицом и выяснять, почему Антоша отрицает тот факт, что я сижу на ступеньках, мне совершенно не хотелось; также я не испытывал желания объяснять им, что я двойник из другого мира.
Меж тем Светка заткнула рот мужу и продолжила увещевания. Обещала помочь по комсомольской линии: дескать, нынешний созыв райкома комсомола очень лоялен, а она в нем председательствует, обещала составить мне протекцию для предъявления в горком партии, даже посулила денег, дабы я смог выкупиться из рабства…
Что за бред?! Я, признаться, не понял, что такого мой двойник натворил, чтобы идти и сдаваться в милицию, нуждаться в протекции партийных воротил, и откуда вообще вдруг взялась такая забота о моей скромной персоне со стороны Светы. Или отношения моего двойника со Светой зашли гораздо дальше первой любви, или здесь все такие добренькие!
Потом она пустилась в рассказ о том, как сложились судьбы наших одноклассников: кто состоит в КПСС, а кто до сих пор в комсомоле, у кого какая работа, у кого сколько детей, кто сколько получает денег, кто на каких автомобилях ездит, кто и какой общественно-полезной работой занимается и все такое прочее. Вот зануда! Если она пыталась таким образом вынудить меня раскрыться и признаться, что я — Ян, то она жестоко просчиталась! Описанные ею счастливые картины семейного быта меня ужаснули! Я везде — как дома, а все свое ношу с собой; быта я попросту боюсь, а на моих оседлых одноклассников мне наплевать! Я не хочу их ни видеть, ни слышать о них, ни стать такими, как они…
Антон опять попытался угомонить супругу и доказать, что я не Ян, и они опять начали спорить и указывать на меня пальцами, излагая свои доводы.