— Что это ты так спешишь? — спросила она, поправляя фартук.
— На пробежку, — ответил я, уже направляясь в комнату. — После еды нужно часок-второй чтобы прошел — значит, поесть надо оперативно.
— На… пробежку? — её голос прозвучал удивлённо. — Да ты в жизни не бегал… во всяком случае, сам, добровольно!
Я пожал плечами и ушел к себе в комнату. Там полистал журналы, что остались от старого хозяина, и освежил в голове политическую обстановку, хотя статьи, конечно, и были наполнены пропагандой. Но мне было приятно их читать, ведь хотелось верить во все то, что пишут. В эти времена газеты и журналы для советского человека были непререкаемым источником информации. Если в газете написали, значит, это правда. А как по-другому?
После того, как завтрак утрясся, я порылся в шкафу и нашёл чёрные шорты и белую майку. Примерил и оглядел себя в зеркало. Хм… ни дать ни взять физкультурник советский. Только флага и мяча не хватает, и можно на плакат. Вышел в коридор, а мать еще больше удивилась. Думала, видимо, что я шучу насчет бега, а тут вдруг я стал натягивать кеды.
— И правда собрался… бегать?
— Ну да… надо когда-то начинать, — проговорил я. — Вернусь через часок.
Выскочив из подъезда, я сразу побежал в сторону школьного стадиона, который заприметил ещё вчера, когда мы с дядей Борей возвращались домой. Утро было свежим, солнце только поднималось над крышами пятиэтажек.
На углу улицы я увидел пивной ларёк — деревянную будку с открытым окошком-прилавком, а перед ней высокие столы-грибки, за которыми галдели мужики, вожделенно держа в руках массивные гранёные пивные кружки-нольпятки с янтарным. Даже утром у пивнушки уже толпился разношерстный люд. Но, в основном, это были работяги в невзрачных спецовках и с мозолистыми пальцами. Посетители, как водится, разговаривали «за жизнь» и меня не заметили.
Я почти уже пробежал мимо, но через пару метров резко замедлился. Впереди, у забора, кучковалась шпана. Трое парней в закатанных рубахах, подпоясанных ремнями с медными пряжками. Двое курили «Беломор», третий что-то агрессивно втирал оппоненту.
Я пригляделся. Ба! Перед ними стоял… дядя Боря собственной персоной.
— Ну чё, Борька, — говорил самый крупный из них, здоровый детина с квадратной челюстью и глазами-бусинками, — ты ж вчера обещал рупь вернуть. Где деньги, земеля?
— Да отстаньте, пацаны, — бормотал дядя Боря, отступая к забору. — Я ж вам сказал, в пятницу аванс, тогда и отдам.
— Ага, верим, верим, — он повернулся к своим. — Да, пацаны?
— У-у… Ага-а… — раздался нестройный хор бандерлогов.
— А пока налей пивка, а? — хмыкнул главарь. — Ну и куревом угости.
Я почти уже остановился, оценивая ситуацию. Тело у меня не боевое, но в прошлой жизни я проходил рукопашную подготовку. Да и мозги работают.
— Эй, пацаны, — окликнул я, подходя ближе. — В чём дело?
Дядя Боря метнул на меня взгляд:
— Серёга, не лезь, сам разберусь, — буркнул он и тут же опустил глаза.
Но шпана уже переключилась на меня.
— О, Сержик, что ль? Голос прорезался? Сколько тебя видели, но ни разу не слышали… Оторвался от мамки? — крупный детина демонстративно поплевал на ладони, будто собирался рубить дрова.
Я молча осмотрел стоящий неподалёку стол. На краю пустая пивная кружка. Та самая, полугранёная, советская, крепкая. Такие не бились даже при сильных ударах и спокойненько доживали до моих времен. Помнится, такой кружкой я на кухне отбивные делал. За неимением кухонного молотка, кружки — самое то!..
— Я просто спросил, — сказал я спокойно.
— А мы просто разговариваем, — передразнил меня здоровяк. — Тоже хочешь пивка? Или рубль дашь? Гони рупь, тут все по билетам. Хе-хе…
Всё произошло очень быстро. Я схватил кружку. Раз — и со всего маху врезал первому в лоб.
БАМ!
Кружка и правда не разбилась, это очень крепкая советская тара. Крепче кирпича, наверное… Лоб тоже не треснул. Я знал, что лоб — самая толстая кость головы человека. Да и не только человека. На это и был мой расчет. Ударь я по затылку, виску или еще куда-то — ЧМТ не избежать.
А тут лоб — широкий, наглый и буквально манящий. Парень отшатнулся, схватился за голову и завыл:
— Ты чё, больной⁈
Второй рванул ко мне, но я резко отпрыгнул назад, держа кружку наготове.
— Ну давай, кто следующий звезды смотреть? — прошипел я. —
— Ты псих! — бормотал здоровяк, отступая.
— Брось кружку…
— Да мы тебя…
— Чего «мы»? — я сделал шаг вперёд. — Только на алкашей да на стариков горазды.