— Если что — я в общежитии МАИ на Дубосековской, 4/6. Только, понимаешь… после десяти вечера меня спрашивай как «Володю с третьего этажа» — вахтёрша посторонних не пускает.
Когда трамвай Володи скрылся за поворотом, я вдруг заметил краем глаза тот самый серый «Москвич», который видел днём. Он стоял в тени, с потушенными фарами. Я медленно пошёл пешком, насвистывая «Севастопольский вальс», но спину будто сверлили невидимые глаза наблюдателя, притаившегося в темном салоне автомобиля.
Глава 12
Утро началось с уже привычного резкого звонка будильника. Я потянулся, выключил его и сразу же встал — организм стал привыкать к ранним подъёмам. За окном едва светало, но город уже начинал просыпаться: где-то вдалеке гудел трамвай, а с кухни соседей доносился запах жареного хлеба.
Включил радио и приступил к зарядке. Размял шею, сделал несколько наклонов, а затем и отжимания. Уже сорок раз, без остановки. Потом пресс. Потом приседания. Тело отзывалось только лёгкой приятной болью.
Теперь, когда мышцы разогрелись, я надел спортивные брюки, майку, кеды и вышел на улицу. Воздух был по-осеннему свежий, с едва уловимым запахом мокрого асфальта после вчерашнего дождя. Первые шаги всегда тяжёлые, но уже через пару минут тело вошло в ритм. Бежал по привычному маршруту: через дворы, потом вдоль сквера и к школьному стадиону.
Когда стадион показался впереди, дыхание уже стало ровным, всё тело разогретым. Именно тогда я и заметил дядю Борю, который топтался у входа, явно не зная, с чего начать. Его спортивный костюм, когда-то синий, выцвел до серо-голубого оттенка, на локтях проступили потертости. На ногах надеты кирзовые сапоги, явно не предназначенные для бега.
— Дядь Борь? — удивился я, замедляя шаг. — Ты чего здесь в такую рань?
Сосед стоял в своём потрёпанном наряде, несмело разминал колени и смотрел на дорожку с видом человека, готовящегося к каторге.
— Ага, это я, — хрипло ответил он, поднимая голову. — Не ждал, да?
— Не то слово. Так чего?
Дядя Боря фыркнул, потёр ладонью щетинистую щёку.
— Э-э… Да вот… Давно собирался, — сказал он, глядя куда-то за мою спину. — После того случая… — дядя Боря резко оборвал себя, сменив тему. — В общем, хватит киснуть. Посмотрел на тебя — пацан пацаном, а такой упорный. Каждый день тут мелькаешь, как по часам. А я? — Он шлёпнул себя по брюшку. — Живот отрастил, как у председателя.
— На меня? — опешил я и заметил, как взгляд соседа на секунду задержался на восточной трибуне. Там, где обычно собирались местные алкаши. Пустые бутылки из-под портвейна всё ещё валялись под скамейками, поблёскивая в лучах солнца.
— Ну да.
В его голосе прозвучала какая-то застарелая, глубокая горечь. Я знал, что дядя Боря когда-то хотел стать лётчиком, но что именно с ним случилось — нет. Он так и не рассказал мне об этом. Только оговорки в разговорах с соседом проскальзывали, что «не повезло», да «не по своей вине».
— Хватит, — резко сказал он, будто отгоняя мысли. — Решил — пора двигаться дальше. Начну со здоровья. В общем, это самое… Пиво бросаю. Вот, бегать начинаю. Потом, может, и с куревом завяжу.
— Да ты герой, — ухмыльнулся я.
— Ага, герой, — проворчал он. — Ладно, чего стоим? Побежали, что ли?
— В сапогах будешь бегать?
— Я в армии только в них и бегал.
— На сегодня сойдет, а к следующей тренировке купи кеды в «Спорттоварах».
— Ну ла-а-адно…
Мы начали с медленного темпа. Дядя Боря пыхтел, как паровоз, но держался. Первый круг прошли нормально, на втором он начал отставать. К середине второго круга его дыхание стало хриплым, лицо покраснело.
— Всё… — выдохнул он. — Хватит, — поднял голову, и я увидел в его глазах странную смесь — и злость на себя, и какое-то новое упрямство. — Ты беги… Я… потом догоню.
Дядя Боря плюхнулся на скамейку и достал из кармана смятую пачку сигарет. Пальцы его дрожали, когда он пытался вытащить одну сигарету. Я видел, как он сжал зубы, вдруг резко смял всю пачку и швырнул её в урну.
— С сегодняшнего дня — завязываю, — пробормотал он.
Я хмыкнул и сделал ещё несколько шагов на месте.
— Ладно, дядя Боря, не надрывайся сразу, — сказал я, видя, как он напряжённо сжимает кулаки. — Главное ведь — начать.
Сосед хрипло рассмеялся:
— Ты мне, пацан, лекции читаешь? Да я тебя ещё в раз уделаю, дай только дух перевести!
Но в его голосе я не услышал злости. Только какая-то непонятная мне грусть. Он махнул рукой:
— Валяй, беги. А я… я тут посижу, воздухом подышу.
Когда я пробегал третий круг, сосед всё ещё сидел на скамейке, но теперь его спина была прямее, а взгляд — твёрже. На четвёртом круге он уже ходил быстрым шагом по дорожке, размахивая руками, как учили на советских плакатах про «Бег для здоровья».