Через двадцать минут я уже заканчивал последний ответ, когда услышал шёпот за спиной:
— Смотри-ка, выскочка уже почти закончил. Наверное, списывает.
Это был голос мажорчика — Виктора. Он сидел сзади и, видимо, не мог удержаться от комментария. Видел, что строчу я быстро, почти без остановки, и это его явно задело.
Я обернулся и взглядом показал ему «ша». И продолжил писать. Но мажорчик и его прихвостень продолжали шушукаться.
— Тишина в зале! — рявкнул Крутов.
Я дописал последнюю фразу и поднял руку.
— Сдаю.
Крутов взял мою работу, пробежал глазами и кивнул:
— Переходите к устному экзамену.
Я подошёл к столу экзаменаторов. Катин отец снял очки и протёр их клетчатым носовым платком, изучая меня взглядом.
— Билет номер семь, — сказал он сухо.
Я развернул билет и зачитал:
1. Аэродинамические характеристики крыла.
2. Порядок действий перед взлётом.
3. Особенности полёта в турбулентности.
И снова вопросы показались мне несложными.
— Крыло создаёт подъёмную силу за счёт… — начал я, но тут Серый перебил:
— Подождите. Сначала скажите, как вы понимаете термин «критический угол атаки»?
Вопрос прозвучал не по билету, а ведь обычно принято сначала закнчивать основной ответ. Я почувствовал напряжение в его взгляде — Серый явно проверял меня.
— Это угол, при котором воздушный поток отрывается от поверхности крыла, — ответил я ровно. — Превышение ведёт к сваливанию.
— А как определить его на практике? — прищурился Серый.
— По поведению самолёта. Если ручка управления начинает дрожать, а нос опускается — значит, близко к критическому, — ответил я без запинки.
Серый скупо беззвучно кивнул, но в его взгляде читалось что-то вроде одобрения.
Катин отец снова хмыкнул и вернулся к теме билета:
— Продолжайте.
Я рассказал про подготовку к взлёту. Про проверку приборов, рулей, закрылков. Упомянул про важность центровки. Когда дошёл до турбулентности, заметил, как Виктор за моей спиной начал что-то шептать своим соседям.
— В турбулентности главное — сохранять…
— Шш-ш-ш, — донёсся сзади шипящий звук.
Я стиснул зубы, но продолжил:
— … сохранять скорость и не делать резких движений рулём.
— А если самолёт начинает болтанку? — снова встрял Серый.
— Плавно уменьшаю угол атаки и…
— Шш-ш! — снова раздалось сзади.
Я резко обернулся. Виктор сидел, делая невинное лицо, но его друзья ухмылялись.
Я закончил ответ, стараясь говорить чётко, хотя внутри возникло желание вмазать мажорчику по роже.
— Практическая задача, — сказал Катин отец, пододвигая мне листок. — Рассчитайте посадочную скорость для Як-18 при ветре 5 м/с, встречный.
Я взял карандаш, вспомнил формулу: «Базовая скорость плюс половина скорости ветра…»
— Примерно 85 км/ч, — ответил я через минуту.
— Почему «примерно»? — поднял бровь Серый.
— Потому что точное значение зависит от веса самолёта и температуры воздуха за бортом, — сказал я.
Серый обменялся взглядом с Катиным отцом. Тот едва заметно улыбнулся.
— Достаточно, спасибо за подробный ответ, — сказал Крутов. — Можете покинуть экзаменационный зал.
Когда я выходил, Серый вдруг окликнул меня:
— Громов! Вы случайно не читали последний номер «Техники — молодёжи»? Там интересная статья про аэродинамику.
«Проверяет, насколько я увлечён темой…»- мелькнуло у меня в голове, пока я оборачивался.
— Читал, — ответил я нейтрально. — Но больше люблю практические занятия.
Серый кивнул, и я вышел в коридор, где ждала Катя.
— Ну как? — спросила она, и я увидел в её глазах искреннее беспокойство.
— Вроде, нормально, — улыбнулся я.
Правда, пока я сам не был в этом до конца уверен.
Я стоял у выхода из аэроклуба, прислонившись к кирпичной стене. Осеннее солнце грело уже не так сильно, но на небе не было ни облачка. Через десять минут дверь распахнулась, и появился Володя, вытирая вспотевший лоб рукавом.
— Ну как? — спросил я.
— Вроде, пронесло, — он нервно улыбнулся. — Хотя этот тип в сером костюме задал мне вопрос про аварийный слив топлива. Откуда я должен был знать? Ведь мы же ещё не летчики!
Мы уже собирались уходить, когда из дверей вывалился мажорчик с красным от злости лицом. Увидев нас, он резко остановился. Что-то пробормотал беззвучно, наверное, проклинал. И скрылся. Похоже, ему и так досталось — у меня даже как-то погасло желание начистить его противную рожу.