Крутов снова хмыкнул, затем добавил, понизив голос:
— И заканчивайте лаяться с группой Семёнова. Вы же не дворовые псы, а будущие лётчики.
Я выпрямился:
— Конфликты прекращены, товарищ майор. Но если ещё раз попробуют на моих ребят нападки делать — поступлю как положено старосте группы, — добавил я многозначительно.
Крутов усмехнулся уголком рта и махнул рукой:
— Ладно, свободен.
Я уже поворачивался к выходу, когда незнакомец вдруг спросил тихим, но сильным голосом:
— Фамилия, случаем, у вас не Громов?
— Так точно, — ответил я, останавливаясь.
Мужчина внимательно осмотрел меня с ног до головы, потом едва заметно кивнул. Я повернулся и вышел, но успел услышать за спиной его шёпот:
— Вылитый отец…
Дверь захлопнулась, и я остался переваривать новые вопросы. Медленно пошёл по коридору, раздумывая. Так кто же был мой отец? И почему о нём вдруг резко все заговорили?
Я мотнул головой, отодвигая мысли об отце Сергея на второй план. Сейчас важнее было другое — подготовиться к встрече с Легендой, ведь времени осталось крайне мало.
Глава 16
Я вышел из кабинета Крутова, обдумывая услышанное. Коридор аэроклуба был пуст, только где-то вдалеке слышались шаги и обрывки разговоров. Ботинки глухо стучали по деревянному полу, пока я направлялся в читальный зал, где моя группа должна была готовить материалы к стенгазете «Крылья Родины» — приближалось седьмое ноября.
Но, повернув за угол, я услышал оживлённые голоса ещё до того, как открыл дверь. В читальном зале царила привычная рабочая суета: Володя что-то увлечённо чертил на листе ватмана, Катя аккуратно выводила заголовок каллиграфическим почерком (с помощью пера и баночки красной туши), а остальные рылись в стопках газет, выискивая подходящие материалы.
— А вот и наш староста! — первым заметил меня Володя, отрываясь от эскиза. — Ну рассказывай… Что хотел Крутов? Мы уже полгазеты сделали, смотри! — он гордо указал на лист ватмана, где среди стандартных лозунгов красовался его рисунок. Тут виден был фирменный почерк — самолёт был похож на серебристого упитанного голубя.
Я закрыл за собой дверь и, сделав паузу для драматического эффекта, обвёл взглядом группу.
— Други, — начал я ровным и спокойным голосом, — работу над «Крыльями Родины» придётся временно приостановить.
В комнате воцарилась тишина. Рыков замер с ножницами в руках, дважды моргнув от удивления. Я держал лицо.
— В пятницу к нам приезжает почётный гость — Юрий Алексеевич Гагарин, — продолжил я, и в тот же миг все словно бы ошалели.
— ЧТО⁈ — Володя так резко вскочил с подоконника, что чуть не опрокинул баночку с гуашью. — Ты… ты шутишь⁈ Сам Гагарин?
Катя, необычайно взволнованная, схватила меня за рукав, заглядывая мне в глаза:
— Серёжа, это правда? Ты нас не разыгрываешь? Юрий Алексеевич приедет к нам⁈
— Крутов лично мне сказал, — кивнул я, улыбнувшись, глядя на их реакцию.
Комната мгновенно превратилась в растревоженный улей. Саша Рыков, забыв про ножницы, начал лихорадочно тереть пуговицы на гимнастёрке:
— Мать честная, это мне же форму надо гладить! Пуговицы чистить!
— А я ему что скажу? — завопил Володя, мечась по комнате. — Я же только про «кукурузники» что-то знаю, а он — космонавт! Уф…
— Не прибедняйся, — махнула на него рукой Катя, — знаешь ты поболее некоторых. Третий по результатам экзаменов, а это немало, — она пыталась сохранить подобие спокойствия, но её пальцы сжимали карандаш так, что тот вот-вот мог сломаться.
Миша Зайцев, наш тихий интеллигент, вдруг снял очки и начал нервно протирать их носовым платком:
— Я… я, кажется, забыл, как дышать…
— Так, — я резко хлопнул в ладоши, заставив всех замолчать. — Спокойно.
Я быстро восстановил в голове указания Крутова и продолжил:
— Во-первых, нам нужно сделать новую стенгазету. Тема: «Советский человек — покоритель космоса». Нам нужны официальные фото и цитаты.
— Я займусь оформлением! — тут же вызвалась Катя, хватая чистый лист ватмана. — В «Огоньке» были отличные снимки…
— Во-вторых, — продолжал я, — всем быть в идеальной форме. Ты, Саша, прав. Пуговицы, ремни, сапоги — всё натереть до блеска.
— Ой, мамочки… — простонал Фёдоров, осматривая свои поношенные сапоги. — Мне бы их хоть неделю назад начать чистить…
Володя, уже оправившись от первого шока, вдруг оживился:
— А вопросы! Мы же должны что-то спросить! Я… я даже не знаю, о чём такого человека спрашивать! Точнее, не знаю, с чего начать — вопросов важных очень много!