Картёжник с хитрой мордой, узкими глазками и острым подбородком не выдержал первым:
— Ты чё, мент, что ли? — спросил он, но в его тоне я уловил больше любопытства, чем агрессии.
Я фыркнул, точно так же, как это делал дядя Боря, когда хотел показать своё превосходство:
— Ну ты сказанул, ха, — махнул я рукой, имитируя их жесты, — я из аэроклуба.
Я специально сделал ударение на «из аэроклуба», потому что в их среде это звучало почти как «из комитета», как рассказывал мне Ванька во время нашей совместной подработки.
— В субботу трое лохов на меня наехали, думаю, он в курсе, кто они. Нужно с ними потолковать… за жизнь.
При этом я достал «Казбек» и раздал всем по папиросе.
Стоило мне это сказать, как сразу стали заметны перемены в их отношении: плечи расслабились, в глазах появился интерес. Хитрющий уже готов был говорить, но сначала посмотрел на «квадратную челюсть». Ага, ждёт одобрения. Тот кивнул почти незаметно.
— А, ну это другое дело, — оживился картёжник, теперь уже почти дружелюбно. — Борщ сейчас на стройке у двенадцатой школы бетон мешает. — Он оглянулся и добавил шёпотом: — Только скажи, что от Кольки с пятого передали.
— Спасибо, парни, берите всю пачку, — сказал я и оставил им «Казбек».
— О, спасибо, браток! — заулыбались пацаны.
Я заметил, как «квадратная челюсть» забрал пачку себе, выдавая папиросы остальным по одной. Ни один не стал спорить. Чёткое подтверждение его статуса.
Перед тем как уйти, я нарочно задержался на секунду, кивнув им всем:
— Бывайте.
Не «до свидания», а именно так, как говорили между собой эти парни. Я заметил, как они переглянулись, когда я уходил. Видимо, я всё сделал верно, и ушёл тоже как надо — не спеша, но и не затягивая. Было видно, что я оставил по себе впечатление человека, который знает правила их игры. Теперь нужно было найти самого Ваньку и выяснить у него всё, что он знает об этой троице.
Стройплощадка у школы гудела как улей. Ваньку я заметил издали. Сложно было не узнать здоровенного детину в заляпанном цементом комбинезоне.
Я остановился у входа на стройплощадку, прислонившись к кирпичной кладке. Ровно в полдень раздался гудок, и рабочие потянулись к выходу, снимая пропитанные потом кепки и вытирая загорелые лица. Среди них был и Ваня. Он шел, размахивая железной кружкой, и что-то оживленно обсуждал с напарником.
Увидев меня, он тут же расплылся в широкой улыбке. Он что-то крикнул товарищам и быстрым шагом направился ко мне.
— Ну надо же, Серёга! Какими судьбами? — Ваня протянул руку, его ладонь была шершавой, а рукопожатие крепким.
Я улыбнулся в ответ, чувствуя на удивление неподдельную радость от этой встречи.
— Решил проведать старого знакомого. Как жизнь у трудового народа?
— Да вот, видишь, — он гордо махнул большим пальцем за спину, где кипела стройка. — Устроился на постоянку, помощником бригадира стал. Через полгода, глядишь, и свою бригаду доверят.
Я видел, как ему было приятно — я стал свидетелем того, как он сам, своим трудом и решимостью налаживает собственную жизнь.
— Молоток! — я искренне обрадовался за него. — Значит, с тем… прошлым завязал окончательно?
— Ага, Серёг. Это железно. Решил жизнь менять. Даже на вечернее документы подал — в строительный техникум.
Я удивленно поднял брови.
— Серьёзно? Это же отлично! А как же… твои бывшие дружки? — осторожно поинтересовался я.
Ваня махнул рукой:
— Да ну их. Понял я, Серёг, что по их дороге далеко не уедешь. То проблемы с законом, то ещё какая напасть… А тут, — он похлопал себя по карману, — и зарплата стабильная, и перспективы. Жениться собираюсь!
— Не может быть! — я рассмеялся. — Кто же на тебя, обормота, согласился?
— А ещё не согласилась, — признался Ваня, немного засмущался и даже покраснел. И тут же с гордостью добавил: — Но я работаю в этом направлении!
Я похлопал его по плечу:
— Ты, Ваня, молодец! Честно, рад за тебя.
Самому даже стало как-то приятно на душе, что этот здоровяк, бывший уличный хулиган, нашел свой путь в жизни.
— Спасибо, Серёга. Без тебя всё это было бы невозможно. Я ведь помню, как ты тогда… — Ваня вдруг посерьёзнел. — А тебе-то что надо? Понимаю ведь, просто так не пришёл бы — просто посмотреть на мою работу. Забот и хлопот у тебя и без того много.
Я кивнул и перешёл к делу:
— Да вот, Ваня, неприятность одна случилась…
Ваня внимательно слушал, не перебивая. Его широкое лицо всё больше хмурилось, брови сдвигались, образуя глубокую складку над переносицей. Он то потирал подбородок, то скрещивал руки на груди, явно обдумывая каждое мое слово.